Читать книгу - "Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс"

Эйслинн громко всхлипнула и тряхнула головой, стараясь удержать грозившие хлынуть слезы. Сюда Гвинет по крайней мере не смела зайти, и Эйслинн могла ненадолго обрести покой.

Даже Майда, хотя и ненамеренно, умудрилась испортить настроение дочери. Не успела Эйслинн взять в руки иголку, как мать поскреблась у двери, заявив что, пришла поухаживать за дочерью, но вместо этого начала в который раз осаждать Эйслинн жалобами и просьбами, умоляя дочь скрыться, пока не поздно, и найти убежище по собственному выбору, чем зависеть от прихоти Вулфгара. Все закончилось, как обычно, жарким спором, и Майда мудро ретировалась, как только сообразила, что Эйслинн вне себя от бешенства.

И теперь, раскладывая на кровати трогательно маленькие вещички, Эйслинн представляла себе, как натягивает их на теплое тельце ребенка. Но даже эти мысли не принесли ей утешения. Она снова вспомнила о матери. Больно было смотреть, как разум Майды с каждым днем меркнет, а она, ее дочь, не может спасти несчастную.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула Эйслинн. — Лучше забыть о прошлом и смотреть в будущее.

Она разгладила крохотную рубашонку и задумалась.

«Бедное невинное дитя. Кто ты, мальчик или девочка?»

И в эту минуту Эйслинн почувствовала небольшой толчок, словно младенец ответил ей, и печально усмехнулась.

«Ах, это меня волнует меньше всего. Мне достаточно, если бы ты родился в законном браке и никто не посмел бы назвать тебя бастардом».

Она свернула одеяльце, положила его на согнутую руку и подошла к окну, напевая колыбельную и представляя, что держит у груди спящего малыша. Кроме матери, его некому будет любить, дарить тепло и доброту, которая порой нужнее молока.

Дождинки лениво стучали по подоконнику, легкий южный ветерок развевал волосы, принося с собой запах мокрой земли и близкой весны. Со стороны конюшен послышались крики, и Эйслинн поняла, что это вернулись Вулфгар и Суэйн. Решив, что он сейчас же, как обычно, поднимется к ней, Эйслинн поспешила убрать детские вещи привести комнату в порядок. Потом одернула платье, уселась перед огнем и стала ждать.

Время шло, но никто не появлялся. Из зала доносился голос Вулфгара, который смеясь отвечал на шутки собравшихся.

«Он даже не желает здороваться со мной, — капризно подумала девушка. — Веселится со своими людьми и этой распутницей Хейлан! Готовится к тому дню, когда отошлет меня прочь, рожать его отродье в какой-нибудь грязной дыре, где его нежные очи никогда не узрят правды».

Глаза девушки угрожающе сузились.

— Не будет этого! — воскликнула она вслух.

Слезы снова потекли по щекам, но Эйслинн, сердито смахнув их, прижала к лицу намоченную в холодной воде тряпку. Плакать ни к чему! Вулфгар нежен с ней, а последнее время даже заботлив больше обычного, особенно после того, как узнал, что она носит ребенка. И не так часто, как раньше, пытается увлечь любовными играми.

«Это верно, — печально вздохнула Эйслинн. — Теперь, когда меня все больше разносит, он понял, что пухленькая вдовушка куда лучше беременной любовницы».

В дверь тихо постучали.

— Миледи, — позвала Мидерд, — стол накрыт, и господин велел спросить, вы спуститесь к ужину или принести вам еду наверх?

Вот как?! Он посылает других за ней, вместо того чтобы побеспокоиться самому?!

— Я спущусь немного погодя, Мидерд, — отозвалась она, — спасибо, что позвала.

Когда Эйслинн появилась в зале, остальные уже расселись по местам. При виде девушки Вулфгар поднялся и с улыбкой приветствовал ее, но та, избегая его взгляда, проскользнула мимо и поспешно придвинула стул. Вулфгар слегка нахмурился, гадая, что расстроило Эйслинн, но, не найдя ответа, устроился рядом.

Ужин оказался сытным, хотя пища была довольно однообразной, поскольку в конце зимы все припасы обычно иссякали. Подали оленину, баранину и последние овощи, которые удалось сохранить к этому времени. Однако беседа не клеилась, а рыцари беспрерывно наполняли чаши. Вулфгар тоже не отставал от них. Он задумчиво пил вино, рассматривая едва притронувшуюся к своей порции Эйслинн.

Она, несомненно, в плохом настроении и все последнее время была хмурой и серьезной. Куда девались веселая улыбка и приветливое обращение. Он не находил иной причины, кроме беременности, и мучился вопросом: уж не охладеет ли она к будущему ребенку, как его родная мать? Та просто возненавидела Вулфгара. Пожалуй, лучше отослать младенца туда, где он обретет заботу и любовь. Вулфгар по собственному опыту знал, как может страдать брошенный всеми мальчишка, сознающий к тому же, что мать его не любит.

Нет, что бы там ни говорил Керуик, нужно прежде всего подумать о малыше. Вулфгар был знаком с бездетной парой, мечтавшей о ребенке. Они станут хорошими нежными родителями.

Но все-таки в чем же причина холодности Эйслинн? Она легко раздражалась по любому поводу и не раз жалила его несправедливыми словами. Однако в постели она становилась прежней — сначала противилась, а после отдавалась, охваченная страстью.

Вулфгар улыбнулся. И он еще воображал, что знает женщин!

Гвинет тоже заметила, что Эйслинн не по себе, и, улучив момент, наклонилась к брату.

— Последнее время ты редко бываешь дома, Вулфгар. Кое-что здесь, видно, потеряло свою привлекательность? Или дом разонравился?

Эйслинн заметила злорадную ухмылку Гвинет и поняла смысл ее намека. Зачем она решила поужинать за общим столом? Но теперь уже ничего не поделаешь — нужно либо признать поражение, либо найти достойный ответ. К счастью, Болсгар поспешил сменить тему.

— Дикие звери выходят из чащи леса, Вулфгар, — сообщил он. — Это верный признак скорой весны, как, впрочем и легкие туманы по утрам.

— Легкие туманы! В самом деле! — презрительно фыркнула Гвинет. — Да здесь жить невозможно! Либо снег бьет в лицо, либо непроглядные туманы каждый день, либо волосы мокры от сырости! И кому интересно, придет весна или нет! Эта проклятая погода весь год одинаково отвратительна!

— Осторожнее со словами, Гвинет, — остерег отец, — кто знает, что случится летом? Земля истощена, и, если урожай окажется скудным, тебе, как и другим, придется голодать зимой.

За столом воцарилось молчание, и опустевшие кубки были поспешно наполнены Глинн и Керуиком. Эйслинн заметила, что Вулфгар посматривает туда, где трудилась Хейлан, и едва не взорвалась от гнева: вдова, которой, очевидно, стало жарко возле очага, развязала ворот простенького платья, и полная грудь едва не вывалилась наружу.

Ужин закончился, но мужчины не торопились вставать. Веселье все разгоралось, и Гауэйн даже принес свою цитру и начал подыгрывать Суэйну и Милберну, громко оравшим непристойные песни. Рыцари потребовали принести еще вина и эля, и Керуик поспешил выполнить приказ.

Хейлан закончила работу и, стоя в стороне, наблюдала, как мужчины соревнуются, кто больше выпьет. Неожиданно Бофонт предложил ей рог с элем. Она, не чинясь, взяла его и высоко подняла, прежде чем улыбнуться галантному рыцарю и выпить пенящийся напиток… Со стуком опустив рог на стол, Хейлан вызывающе обвела присутствующих взглядом. Гауэйн, а за ним Милберн последовали ее примеру. Бофонт хотел было уклониться, чувствуя, что и так выпил слишком много, но Суэйн схватил мех и наполнил его чашу, так что красная жидкость перелилась через край, а бедняга рыцарь начал умолять его остановиться. Гауэйн тронул струны. По залу поплыла тихая мелодия. Бофонт глубоко вздохнул и отхлебнул. Сделав последний глоток, он торжествующе огляделся и под приветственные крики неожиданно сполз под стол, все с той же довольной улыбкой.