Читать книгу - "Тайный страж - Элизабет Торнтон"

Сегодня Росс не получил удовольствия от верховой прогулки в Гайд-парке. В это время здесь обычно встречались немногочисленные всадники, но прошел слух, что необщительный лорд Сэйл появляется в парке ежедневно в десять утра, и ему буквально прохода не давала толпа доброжелателей. На самом деле им хотелось увидеть Тэссу, и они забросали Росса вопросами о ней.

— Она уехала в Гринвей, — отвечал он насколько мог терпеливо, — чтобы восстановить здоровье после выпавших на ее долю испытаний.

А на вопрос о смерти убийцы он отвечал:

— Да, я очень рад, что Бертрам Гиббон сам распорядился своей судьбой и таким образом избавил леди Сэйл от необходимости давать показания в суде.

Он с удовлетворением воспринял весть о том, что Гиббон не стал дожидаться суда и приведения приговора в исполнение. Росс был доволен не только из-за Тэссы. Десмонд в своей спокойной, рассудительной манере объяснил, что Бертрам Гиббон многим оказал услугу.

— Прежде всего я имею в виду родителей его жертв, — говорил Десмонд. — Все они, разумеется, должны узнать правду, но я не вижу необходимости выносить на публику подробности дела и давать пищу для всяческих пересудов. Какой в этом смысл? Вполне достаточно, если миру станет известно, что Бертрам Гиббон понес заслуженное наказание за убийство Бэки Феллон и Нэн Робертс.

Росс согласился и поддержал соображения Десмонда. Он еще не сообщил бабушке и Ларри, что смерть Касси не была результатом несчастного случая. До сих пор он никак не мог решиться на этот разговор. Они уже смирились с ее смертью, и горе их притупилось, а это известие только вновь разбередило бы рану.

Он радовался своей победе, он действительно ей радовался. Он с глубоким удовлетворением думал о том, что убийцу наконец постигла заслуженная кара, и никогда больше он не совершит новых злодеяний. Ему было искренне жаль Нэн Робертс, но Росс не понимал, как могло случиться, что умная девушка (ибо он считал Нэн Робертс умной) поступила столь опрометчиво, ввязавшись в дурацкую, но смертельно опасную игру. Этой мыслью он не поделился с Тэссой. Он вообще стал для нее чужим после того, как ему пришлось рассказать ей все: как и почему они с Десмондом искали ее и как им удалось напасть на ее след, и что делал каждый из них, чтобы защитить Тэссу от убийцы. Но Россу не удалось переубедить ее, и она осталась непреклонна, придерживаясь собственного мнения насчет истинных побуждений Росса, которые определили его поступки и роль, сыгранную им в цепи событий, приведших к аресту Бертрама Гиббона.

Возникшая между Тэссой и Россом трещина отчужденности с каждым днем расширялась. По пути в Гринвей на прошлой неделе она не скрывала своей горечи. Сознание того, что Росс, столь неожиданно вмешавшийся в ее жизнь, делал все исключительно ради памяти Касси, ни в малейшей степени не считаясь с чувствами ее, Тэссы Ло-ример, возмутило девушку до глубины души. Под предлогом защиты Тэссы, выставляя ее как приманку, он лишь стремился выйти на след убийцы Касси, ни разу не подумав о ней, Тэссе. Она не знала, сможет ли когда-нибудь простить его.

Ей хотелось побыть одной, и он великодушно дал ей время еще раз в тишине и покое подумать об их дальнейших отношениях. Но сделал он это неохотно. Она была его женой и принадлежала ему. Прошлое осталось позади, и они могли бы жить счастливо, если бы только она пожелала вести себя разумно. Обо всем этом он говорил Тэссе, терпеливо беседуя с ней в своем кабинете в Гринвее. Но мог и не утруждать себя. Она сказала, что напишет ему, когда примет решение относительно своего будущего. А до этого времени она будет благодарна ему, если он оставит ее в покое. В итоге ему пришлось сдаться и вернуться в Сэйл-хауз несолоно хлебавши. Росса разочаровало ее нежелание понять его, и он вернулся в Лондон, негодуя и возмущаясь. Но наряду с негодованием и неудовлетворенностью он чувствовал, как в глубине души зарождается неприятное ощущение опустошенности.

Пошел снег, и Росс поплотнее закутался в пелерину. Когда он, повернув коня, въехал на территорию своего поместья, неприятное ощущение внутренней опустошенности нахлынуло с новой силой.

Он глядел на выцветшие от непогоды, местами покрытые мхом кирпичные стены своего дома, и в душе у него не возникло, как раньше, радостного желания войти внутрь. Без Тэссы Сэйл-хауз был только тем, чем являлся взору постороннего человека: причудливым нагромождением старых, кое-где осыпающихся кирпичных построек с хаотичной планировкой — результатом слишком большого зодческого рвения предыдущих лордов Сэйл. Своим видом дом напомнил Россу часовню во Флитвуд-Холле.

Как всегда, дверь открыл дворецкий и с почтительным поклоном помог хозяину раздеться. Росс медлил, оставаясь в холле и обводя взглядом лица своих предков, глядевших на него с портретов, которыми были увешаны стены, облицованные потемневшим от старости дубом. Лица на портретах были торжественными и мрачными. «Интересно, — подумалось ему, — улыбнулся ли кто-нибудь из них хоть раз в жизни?» И в памяти вдруг всплыл звонкий, заразительный смех Тэссы, который, как он когда-то считал, был слишком громким. Росс отдал бы многое, чтобы сейчас услышать этот смех.

Чувствуя, что под этими портретами он не найдет успокоения, лорд Сэйл направился в свою библиотеку и, открыв дверь, застыл на пороге.

Поджидая его, в комнате стоял его шурин, виконт Пелхем. Судя по выражению его лица, Ларри был не более расположен к светской беседе, чем сам Росс. Он стоял, застыв в почтительной позе; в глазах его не было привычной веселой искорки, а на губах — ни тени улыбки.

Росс нахмурился. Для полного счастья ему только не хватало визита шурина. Выругавшись про себя, он прошел к столу, сел и указал Ларри на стул напротив.

— У тебя на лице написано, — начал Росс, — что ты заехал сюда не на чашку чая, поэтому мы опустим обычные светские любезности. Что стряслось на этот раз? Тебя преследуют кредиторы? — Росс вдруг осознал, что обращается с Ларри слишком холодно, и сделал попытку смягчить саркастический тон. — Ларри, ты должен научиться стоять на собственных ногах. Ты не можешь все время просить меня помочь тебе выбраться из затруднительного положения. Ты ведь не всегда был таким. На самом деле…

Он все еще продолжал говорить, когда Ларри протянул ему листок бумаги.

— Я помню время, когда… — Росс внезапно умолк. Он держал в руке банковский чек на сумму в пять тысяч фунтов, выписанный на его имя. Внизу стояла подпись Ларри.