Читать книгу - "Индиго - Беверли Дженкинс"

Эстер поняла, что у них с Дженин было схожее начало, и задумалась о том, как изменилась к лучшему ее собственная жизнь после того, как ее нашли и увезли на север. Где бы была Эстер, если бы не Кэтрин Уайатт? Стала бы она обманывать и похищать своих соседей? Она сомневалась в этом, но знать точно не могла.

— Где мои документы, Дженин?

— Они у Шу. Он давно хотел наложить на тебя лапы.

— Ты была там, когда они разрушили мой дом?

— Нет, в то время я была дома. Я слышала, что ущерб был довольно значительным, — сказала она с противной улыбочкой.

Затем добавила:

— Эзра решил, что они где-то у тебя в доме. Похоже, все вы, беглецы, мыслите одинаково. Фальшивые задники высоких комодов и платяных шкафов — довольно распространенное место для тайников.

Эстер испытала облегчение, узнав, что ее никто не выдал, но она решила проинформировать людей о необходимости проявлять больше воображения, пряча свои документы, когда это испытание закончится. И оно закончится, потому что она знала, что Гален найдет ее. Она спросила Дженин:

— Ты хоть представляешь, что с тобой сделают мой муж и его друзья, когда узнают о твоей связи с Шу?

Дженин холодно улыбнулась.

— Как только Эзра заплатит мне мою долю, этот твой богатенький мулат никогда меня не найдет.

Эстер ответила:

— Ради тебя же надеюсь, что нет.

Фостер, который, казалось, только что пришел в себя после того, как услышал поразительный рассказ Дженин, тихо сказал ей:

— Я не могу позволить тебе сделать это, Дженин.

— Ой, напугал. А теперь иди к тому пню и садись. Нам не придется долго ждать.

Хотя Эстер не показывала свой страх, она относилась к предстоящему появлению Шу с растущим беспокойством. Если ему всё-таки удастся увезти ее на юг, она и ее нерожденный ребенок станут рабами, которым придется подчиняться прихотям и желаниям того, кто будет ими владеть. Ее ребенка могут продать, как это случилось с ней и ее матерью. Она отказалась обдумывать этот мрачный сценарий, потому что верила в своего мужа.

Фостер посмотрел на Эстер и печально сказал:

— Я был дураком.

Эстер покачала головой.

— Нет. Она сыграла на твоем самом уязвимом места — твоем сердце.

Он повторил про себя:

— Глупый, слепой дурак.

Затем он прямо спросил Эстер:

— Она ведь не видела вас с Вашоном в школе, не так ли?

Эстер отрицательно покачала головой.

Он бросил холодный взгляд на Дженин.

— Все было наоборот? Это ты была в тот день в школе?

Дженин просто ответила:

— Да.

Его лицо исказила гримаса.

— С кем?

— С Лемом.

— И ты назвала Эстер шлюхой, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты позволила мне поверить, что ты слишком застенчива, чтобы делить со мной постель. И все это время ты наставляла мне рога на глазах у всего мира?!

Он бросился на нее, как безумный, а она очень спокойно выстрелила в него. Фостер упал на землю, корчась от боли и держась за раненую руку.

Эстер подбежала к нему. Со связанными руками она могла только склониться над ним, чтобы посмотреть, как у него дела. Он медленно перевернулся и с трудом принял сидячее положение, чтобы опереться спиной о дерево. Он тяжело дышал. Между пальцами, прижатыми к его раненому плечу, текла кровь. Огнестрельное ранение не было смертельным, но он отчаянно нуждался во враче.

Эстер бросила на Дженин злобный взгляд.

Дженин ответила:

— Почему мужчины верят, что вооруженная женщина не будет стрелять?

Эстер резко ответила:

— Я думаю, Дженин, что он руководствовался эмоциями, а не логикой.

Затем Дженин обратилась к мужчине, которого называла своим мужем.

— Фостер, я могу сбить муху на амбаре с расстояния в сто шагов. Если бы я хотела убить тебя, я бы это сделала. Не испытывай меня снова.

Эстер чувствовала себя бесполезной, стоя на коленях рядом с Фостером. Он с трудом пытался засунуть носовой платок за отворот куртки, чтобы остановить кровотечение. Ему это удалось, и, закончив, он откинулся назад, чтобы перевести дыхание.

Шу и его люди приехали на поляну менее чем через час.

Когда он увидел Эстер, сидящую на пне, его уродливое лицо расплылось в улыбке. Он спешился, но остальные шестеро мужчин этого не сделали.

— Ты хорошо поработала, Дженин.

Дженин просияла.

— Ты привез деньги?

— Конечно. У нас с тобой было соглашение.

Шу проигнорировал Фостера и подошел к Эстер.

— Ну что, девочка. Мы снова встретились. Ты готова вернуться к своему привычному месту в жизни?

— В рабстве нет ничего естественного, Шу.

Он усмехнулся.

— Все такая же дерзкая, хотя все кончено. Мне это нравится.

Он протянул руку, чтобы коснуться щеки Эстер, но она отстранилась.

Шу крикнул:

— Не думаю, что я ей нравлюсь, парни.

Его люди рассмеялись. Один из них заметил:

— Очень скоро ты ей понравишься, Эзра.

Другой добавил:

— Мы все ей очень скоро понравимся.

Это замечание вызвало еще больше смеха. Эстер собралась с духом, не обращая внимания на их свирепые взгляды.

Шу сказал:

— Да, так и будет.

Затем он достал из своего перепачканного пальто какие-то документы.

— Это твоя вольная, а это ордер на твой арест. Помнишь, я говорил, что у меня есть кое-кто, кто копается в твоем прошлом? Ну, это мой друг-юрист, и он смог проследить твой путь до Чарльстона. Он не смог найти спекулянта, который вывез тебя из Каролины, но он нашел всех остальных, кто помогал, и, знаешь, все они были аболиционистами, ворующими имущество. Конечно, никто не подтвердил свою причастность, за исключением одной пожилой женщины. Она помнила тебя девочкой, которую ее муж взял с собой на поезде в Филадельфию. Когда-то она была другом для таких, как ты, но теперь это не так. У ее мужа хватило дурного вкуса влюбиться в одну из вас и бросить жену и детей. Она искренне стремилась помочь.

— У вас нет способа проверить, была ли та девочка мной или нет.

— Есть, если у тебя фиолетовые руки.

Эстер подавила подступившую к горлу желчь, пока Шу перерезал веревку, связывающую ее руки.

— Сними перчатки.

Эстер не пошевелилась.

— Сними их, или кто-нибудь из парней с радостью сделает это за тебя.

Эстер медленно сняла перчатки. Когда показались ее руки, Шу ухмыльнулся.

— Так, так, так. Посмотрите на это, парни. Вы когда-нибудь видели такие руки?

— Думаю, ей придется поехать с нами, — сказал один из них.

— Думаю, да, — эхом отозвался Шу.

Дженин перебила его.

— Моя оплата, Шу?

— Ах, да. Вот, держи, — сказал он, протягивая ей несколько купюр.

Дженин удивленно уставилась на него.