Читать книгу - "Прекрасный каратель - Каролайн Пекхам"

— Папа, — выдохнула я, хватая его за руку, чтобы попытаться вырвать ее из его пальцев.

Он держал его над моей головой, как будто я была крошечным ребенком, тянущимся за конфетами, а затем оттолкнул меня, чтобы прочитать его самому.

Он насмешливо фыркнул, и через мгновение позволил бумаге выпасть из его руки.

— Он думает, что может войти в мой дом и снова навредить моей дочери, не так ли? — Он вышел из комнаты, захлопнул за собой дверь и крикнул охранникам, чтобы они обыскали территорию.

Я наклонилась, подняв письмо трясущимися пальцами. Я знала, что это от Рокко, но теперь, когда дверь была закрыта, я почувствовала его запах здесь. Сосна и опасность вились вокруг меня, и у меня заболело сердце.

Я упала на кровать, подогнув колени к груди, и опустила глаза на страницу, не в силах наполнить легкие кислородом, пока читала.

Моей самой сладкой ненависти,

Я пишу это тебе потому, что не могу не написать. Я слишком сильно тебя ненавижу, чтобы не дать тебе это понять. Мне нравится, что ты ушла. Воистину, я люблю пустые комнаты, тишину, отсутствие тебя рядом со мной.

Я ненавидел каждый момент, проведенный в твоей компании, но любил каждый момент, когда причинял тебе боль, ломал тебя, проливал твои слезы. Я ненавижу, что твоя душа является моим темным зеркалом, и я рад, что я больше никогда не проведу с тобой ни минуты.

Я так сильно возненавидел тебя за последние несколько дней, что это раскололо мое сердце, сделав его кровавым и озлобленным. Любить тебя было бы моей самой большой слабостью. Любить тебя было бы худшим, что мог бы сделать любой смертный, и я бы сожалел о каждом моменте, проведенном с этим чувством.

Я буду ненавидеть тебя вечно, пока мое тело не превратится в кости.

От твоего кошмара, твоего монстра, твоей вечной ненависти,

Рокко Ромеро

Я судорожно вздохнула и из глаз потекли слезы. Я смяла письмо в кулаке, гнев поднимался во мне и разрывал сердце.

Коко уткнулся в меня, снова и снова облизывая мою руку. Я не могла видеть сквозь туман слез и злилась на себя за то, что позволила им пролиться. Рокко был самым противным человеком, которого я знала, и я не могла поверить, что попалась на его уловки.

— По крайней мере, он пощадил тебя, — прошептала я Коко, крепко обняв его.

Я скомкала бумагу и швырнула ее через всю комнату в мусорное ведро, упав на кровать и молча уставившись в потолок.

Я была сломлена, пуста и будущая невеста. И часть меня просто хотела, чтобы мир перестал вращаться.

***

На следующее утро Ройс провел меня к «Бентли», припаркованному перед домом. Мне не дали никакой информации о том, куда я направляюсь, и у меня было чувство, что мое заключение станет намного хуже, так как я высказался против своего отца. Мне даже не дали телефон.

Ройс открыл для меня заднюю дверь, и я плюхнулась в машину, хмуро глядя на него, когда он двинулся, чтобы занять место рядом с водителем.

Я сто раз спрашивала Ройса, куда я направляюсь, но если он и имел какое-то представление, то не высказал его. Водитель отъехал, следуя указаниям спутниковой навигации, и я уставилась в окно, думая, что, вероятно, направляюсь на примерку платья для моей свадьбы. Я не могла надеть последнее, потому что оно было в клочьях где-то в мусорном баке Ромеро. Это платье стоило почти двадцать тысяч долларов. Ручная работа, подол расшит бриллиантами.

Я надеялась, что какой-нибудь счастливчик-мусорщик нашел бриллианты.

Мы заехали в Порт Дьявола, выстроившись в очередь к западным докам, прежде чем свернуть на узкую улочку в тени башни Калабрези. Она принадлежала моему отцу, стальные инициалы GC сверкали на ней в лучах утреннего солнца.

Я нахмурилась, когда машина притормозила у частной клиники доктора Дариелло, и Ройс выскочил, чтобы открыть мою дверь. Я вышла на тротуар, не понимая, зачем мы здесь.

— Я не больна, — заявила я.

Ройс взял меня за руку и подвел к стеклянной двери, сильно наморщив лоб.

— Что ты молчишь? — прошипела я себе под нос.

— Это не займет много времени, мисс Калабрези, — сказал он, чего было недостаточно для ответа.

Мы вошли в зал ожидания с белыми стенами, где за письменным столом в форме полумесяца сидела элегантная секретарша.

— Доброе утро. Доктор Дариелло готов принять вас, мисс Калабрези. Если хотите пройти. — Она указала на дверь в задней части комнаты.

— Я подожду здесь, — сказал Ройс, натянуто улыбнувшись мне.

Я тяжело сглотнула, подошла к двери и прошла внутрь. Я оказалась в больничной палате с больничной койкой с приподнятыми стременами на конце.

Я сразу же замерла, когда доктор поднялся на ноги. Он был высоким, стройным парнем с редеющими волосами и проницательными голубыми глазами.

— Давно не виделись, мисс Калабрези, как вы сегодня?

— Хорошо, доктор, что происходит?

— О, твой отец не сказал? — неловко спросил он, подходя к двери и щелкая замком.

Моя кожа покрылась мурашками и я посмотрела на него.

— Нет, он этого не сделал.

— Ну, так как вы недавно пережили немалую травму, он просто попросил меня убедиться, что все… в порядке.

— Что это значит? — Я надавила, скрестив руки.

— Если вы хотите встать за ширму и снять нижнюю половину своей одежды, то мы можем начать. Это не займет много времени.

Я сжала челюсть, поскольку он не ответил на мой вопрос, отказываясь двигаться.

— Мисс Калабрези, — сказал он серьезным тоном. — Боюсь, это обязательно. Ваш отец был очень настойчив, и если я не дам ему никаких результатов…

— И в чем моя проблема? — спросила я, немного потрясенная и гордая собой за то, что бросила ему вызов.

Лицо доктора Дариелло вдруг стало суровым. Он мог быть хорошим доктором, но я знала о нем достаточно, чтобы понимать, что он чертовски изворотлив. Он зашил многих людей моего отца неофициально, и я знала, что он не прочь брать взятки.

— Послушайте, моя дорогая, ваш отец просто явится сюда, если я не сделаю эти тесты. Ничего серьезного, обещаю вам, — серьезно сказал он. — Я просто проверю, в порядке ли ты.

Я постучала ногой, зная, что мой отец заставит меня сделать это, если я не соглашусь. Я понимала, для чего нужны эти так называемые тесты. Он проверял, сохранилась ли девственность его драгоценной дочери к свадьбе. Как если бы меня изнасиловали, это было бы менее важно, чем этот факт.

Ну, если ему нужна эта информация,