Читать книгу - "Я научу тебя любить - Мария Акулова"

Это было засчитано.

* * *

Корнею очень важно было как можно быстрее вытряхнуть воспоминания о встрече с Вадимом на парковке из их мира. Аня это понимала. Видела в поведении. Пыталась помочь.

Приехав в квартиру, они поужинали. Занялись быстрым, довольно агрессивным, сексом, когда Корней зашел к Ане в душ.

Чуть позже она позвонила бабушке. Разговаривала с ней по телефону, пытаясь отвлечься еще и так. Сидя на кровати, водя по покрывалу пальцами, пока Высоцкий занимался своими делами в гостиной. В десять мужчина предложил включить какой-то фильм. Зная, чем заканчивается дело, когда выбирать начинает Аня, сделал это сам.

Смотрели тоже в кровати. Корней сидел, прислонившись к спинке, периодически отвлекаясь на прилетавшие на телефон уведомления. Аня — устроив голову у него на коленях. Следя за развитием событий на экране не слишком увлеченно. Куда больше внимания уделяя собственным ощущениям, когда Корней неосознанно играет с влажными медными кудряшками.

Его план работал. С каждой минутой Аня чувствовала себя все в бо́льшей безопасности. Вадим волновал все меньше. Она все сильнее верила в то, что Корней действительно знает, что делает. Ему просто нужно доверять.

Фильм увлек Аню далеко не сразу — только через полчаса. Но настолько, что она сама не заметила, как повернулась на бок, подкладывая между мужскими бедрами и своей щекой сложенные ладони, смотря куда внимательней, чувствуя, как рука Корнея оставляет в покое высохшие наконец-то волосы, но все равно находит для себя применение — водит по спине, с усилием нажимая пальцами вдоль позвоночника, а сам Корней хмыкает, когда Аня выгибается, реагируя на приятность его действий, неосознанно будто бы выпячивая пятую точку. И когда вопросы задает по сюжету, благополучно провороненные из-за невнимательности, тоже хмыкает, но отвечает.

Аня слышала, что ему звонят, оглянулась, посмотрела хмуро, когда Высоцкий взял трубку, сказал: «алло». Подразумевала, конечно же, что в такое время приличные люди не звонят и от просмотра кино не отвлекают, но Корней приложил палец к губам, прося держать возмущение при себе.

Аня сдержала.

Снова повернулась к экрану. Не прислушивалась к разговору, но почему-то стало очень приятно, когда он скинул — почти сразу. Снова гладил по спине. Забрался под резинку штанов, накрывая ладонью бедро. Делал это невзначай, между делом, а Ане тут же снова захотелось поставить фильм на паузу, пусть и интересно…

Ведь все же были вещи, способные увлечь куда быстрее и куда сильнее…

Не сделала так только потому, что знала — нарвется на комментарий о том, что у нее раньше времени «включился март». Решила поступить мудро: просто ждала, когда «март включится» у него.

Услышав звук дверного звонка, села в кровати, посмотрела на Корнея с опаской…

Спокойного. Слишком, как казалось Ане…

— Ты кого-то ждешь? — спросила, старательно отгоняя картинки, которые сами лезли… Вадим… Продолжение разговора… Угрозы… Страх…

— Иди открой. Ты ждешь. — Вот только Корней не волновался совершенно. Сказал, как бы подталкивая встать, вжимая ладонь чуть ниже поясницы…

— Я не жду, Корней…

И пусть Аня понимала, что снова нужно довериться и сделать, она мотнула головой, зачем-то упираясь.

Следила за тем, как он отталкивается от спинки кровати, приближается, целует в голое плечо.

— Бегом, Ань. Хуже будет. — И не оставляет ей ни единого шанса ослушаться. Приходится сползать. Смотреть сначала в зеркало — на свой неприличный внешний вид — пижама. Хорошо, что со штанами, а не шортами. Потом на Высоцкого, которому, кажется, по боку. Он кивает на дверь, сам же явно намеревается остаться в спальне.

Аня фыркнула, сложила руки на груди, развернулась, пошла…

По коридору кралась на носочках, чувствуя прохладу пола босыми ногами.

Подошла к двери, сняла трубку, посмотрела на экран…

— Здравствуйте…

Увидела за ней мужчину в брендированной шапке…

— Ланцовой Анне доставка.

Сглотнула, чувствуя, как ладони мокнут, она почему-то жутко нервничает…

— Да, секундочку…

Опутила трубку на рычаг, открыла замки — один за другим…

Улыбнулась курьеру…

— Добрый вечер.

Который протянул ей обвитую лентой коробку, а в ней… Цветы.

Розовые гортензии. Такие же пионы. И еще какие-то… Мелкие. Белые. Нежные. Такие…

— Спасибо… — Аня шепнула, не в силах отвести взгляд от букета.

Благо, от нее, кажется, ничего особенно и не ждали. Девушка расписалась, где сказали, курьер кивнул, пятясь, она же тоже отступила в квартиру. Закрыла дверь спиной. Перехватив коробку удобней, по-прежнему не в состоянии отвести взгляд, защелкнула замки…

Пошла в сторону кухни.

Утратив дар речи. Раз и навсегда. Поставила на стол-остров, опустила руки… Трясущиеся… Смотрела… Чувствуя, что глаза наполняются слезами.

Потому что это было очень красиво. И потому что… Это же первый его букет, кажется…

Корней подошел сзади неслышно. Остановился немного сбоку, положил руку на талию, прижал Аню к себе. Тоже смотрел на букет, но скорее с любопытством, чем с восторгом.

Спросил:

— Устроит? — потянулся зачем-то к ленте, придержал, собирался развязать, но Аня не дала. Сняла его пальцы, посмотрела в глаза предупреждающе… Уловила усмешку, чуть покраснела…

— Это мне? — спросила, глядя снова на цветы. Чувствуя, что тепло распространяется от грудной клетки вверх, сжимая горло, выступая влагой на глазах… Не из-за горя, отчаянья, страха. А из-за нежности.

— Тебе. Устроит, спрашиваю? — Корней ответил, продолжая смотреть на букет оценивающе. Так, будто искал, к чему бы придраться. И этот взгляд почему-то вызвал в Ане непреодолимое желание защитить. Свои бесценные, невозможно красивые цветы.

— Так не говорят, Корней! — она сказала громче, подошла к ним, придержала волосы, склонилась… Закрыла глаза, втянула воздух… Почувствовала, что тепла и нежности становится еще больше, потому что и пахли они божественно.

— А как говорят, зайка? — когда Высоцкий задал новый вопрос, оглянулась, выждала несколько секунд, просто смотря на него… И ведь в жизни не признается, что сам выбирал. Что старался. Что хотел, чтобы такие, как она. В его глазах. Нежные. Девичьи. Кудрявые. Розовые. Как ее мечты. Не признается, что все же не смог победить себя и вручить лично. Слишком… Приторно. Поэтому сошелся с собой же на компромиссном варианте: с помощью курьера.

— Спроси: "тебе нравятся, Аня?", — Аня произнесла, сохранняя во взгляде серьезность. Это было сложно, потому что его явно позабавило. Он держался, но усмешка рвалась…

— Тебе нравятся, Аня? — повторил точь-в-точь. Включительно с интонацией и ударением на имени. Улыбнулась Аня — улыбнулся он… Прикрыл на секунду глаза, провел по бровям, уловив сначала кивок, а потом услышав тихое: