Читать книгу - "Лунный шторм. Время взрослеть - Клэр Твин"

Он ослеплен яростью и ревностью, однозначно. Пытаться до него достучаться, сорвать пелену злости – горох об стену. Никсон сейчас разъяренный зверь.

Однако другого пути у меня нет. Я не хочу терять этого человека, потому что…

– Он правда мне помог сегодня, но, богом клянусь, ничего не было и не будет, – пытаюсь взять того за руку, однако парень резко выдергивает ее из моей.

Его ноздри раздуты, морщины углубляются, а тучи в зрачках и не думают рассеиваться. Неужели я его потеряла?.. Нет, не может быть.

– Ты смеешься надо мной? Я, как последний дурак, места себе не находил, переживал из-за нашей ссоры, а ты прохлаждалась весь день рядом с этим уродом! Быстро же ты нашла мне замену!

– Не смей думать обо мне такое! – дрожит мой голос.

В глазах двоится, слезы снова дают о себе знать.

– А что мне еще остается?! – кричит Ник, я замираю, моргая много раз. Слезы скатываются к подбородку. – Ты вообще что-то чувствуешь ко мне, Рэйчел?

Я молчу. Молчу! Мне отлично известно, что это решающий вопрос с решающим ответом, но невидимые веревки сдавливают горло, не позволяют отвечать. Сердце больше не стучит – я его не слышу. Ничего нет, кроме звенящего в ушах голоса Ника. Чувствую ли я? Да. Наверное, да. Никсон – единственный, кто смог вернуть моему саду жизнь, пересадил цветы и заставил их цвести. Я боялась, а он мне протянул руку, дал опору, когда это было необходимо. Он научил меня заново любить…

Глаза напротив блеском ослепляют. Он буравит меня этим пронзительным взглядом еще несколько мгновений, а после, выдохнув «все ясно», разворачивается и уходит прочь.

Мне удается приподнять голову и посмотреть на отдаляющуюся в сумерках фигуру. Он уходит? Он уходит… Его тень все дальше и дальше, а я до сих пор стою и не двигаюсь с места.

Почему?! Останови его, сделай же что-нибудь!

И я делаю. Я кричу его имя, не совершая первых шагов. Он не оборачивается. Еще раз. Снова ничего.

Нет, все должно закончиться по-другому.

– Никсон! – разбито зову я, переходя с шага на бег. – Пожалуйста, стой!

Райт не замедляет темпа, однако я почему-то уверена, что тот внимательно меня слушает. Еще немного, и парень дойдет до своего порше.

– Никсон… Да послушай же ты меня! – наконец-то догнав его, хватаю за кисть и с трудом разворачиваю к себе.

Его незаинтересованное выражение лица гасит во мне уверенность. Если он оттолкнет меня, я сломаюсь.

– Что? – пожимает плечами тот.

Я перевожу дыхание и облизываю мокрые от слез губы, настраиваясь на то, что хочу ему сказать, но это не просто. Душа вывернута наизнанку.

– Мы с тобой точно не примерная парочка, которую все боготворят и которой все завидуют. Да, мы слишком часто ссоримся, у нас бывают разногласия, но даже в разлуке я уверена в тебе и в твоих чувствах. Ты человек, которому удалось меня спасти, Никсон. Не сомневайся во мне. Не пытайся увидеть предательство там, где его нет…

– Ты издеваешься?! Я видел вас! Вы хотели поцеловаться! – закипает повторно Ник.

Я держусь твердо, не прячу глаз.

– Не «вы», а он. Я бы ни за что так с тобой не поступила, потому что… – осекаюсь, как будто дотронулась до раскаленного камня.

В груди заныло.

– Почему?

– Я люблю тебя, – говорю без сомнения я, и лицо парня проясняется. – Никсон… я люб…

Не успеваю закончить фразу, как ощущаю поцелуй с привкусом железа и соли, ибо смешались воедино кровь и слезы – мы.

Он крепко сжимает мои волосы на затылке, врывается в губы и не позволяет даже отдышаться, забирает все и сразу.

Грудь птицей, бьющейся в окно, взлетает, волнение и боль тотчас испарились, а им на смену пришло умиротворение.

Я обнимаю широкие плечи шатена, слышу, как бешено стучит его сердце, и без слов понимаю, что он тоже меня любит.

От нахлынувших эмоций мне захотелось снова заплакать, но теперь уже от счастья.

– Я тоже тебя люблю, – целует меня в лоб Никсон.

Неужели я слышу это? Мы наконец-то признались друг другу в своих истинных чувствах.

– Насколько? – немедленно войдя в роль, уточняю я.

Он обнимает меня одной рукой и ведет к своей машине. Все снова встало на свои места.

– Как до луны и обратно, – помогает мне сесть и пристегнуть ремень, оставляя считаные сантиметры между нашими зацелованными губами, Никсон.

Я лукаво улыбаюсь.

– Лжец.

Ник смеется, чмокает меня в щечку и садится за руль, отмахиваясь от моих вопросов по поводу его самочувствия.

Два года назад я говорила «люблю» не тому человеку. Сегодня я сказала это тебе…

Глава 21

Кисти рук немыслимо ноют: их стягивает тугая веревка, впитывающая алую кровь. Сначала я не поняла, откуда она взялась, но, когда по моим ладоням змейкой заструилась жидкость гранатового цвета, мне пришлось ахнуть.

Голова кружится. Мне кажется, ее не раз ударяли об острый край перевернутого стола в дальнем углу.

В груди ничего нет, как в пустыне, однако болит так, словно в ней дыру просверлили и насильно вырвали сердце.

Я плачу. Бесшумно, искусно скрываю эмоции, мускулами не двигая, проливаю соленые капли.

Только сейчас, отшвырнув внутреннее состояние подальше, изучаю помещение, в котором меня заперли. Не может быть, хочется завыть мне, но, оказывается, может. Я в подвале боулинг-клуба. В том самом, где когда-то давно меня мучил рыжий дьявол, где я и получила ожог, мозолящий мои глаза на протяжении двух зим.

Сжимаю до онемения челюсти и резко раскрываю рот, крича до полной глухоты, не жалея глотки, жертвуя оставшимися силами. Во всяком случае, оглушительным крик казался лишь мне одной, поскольку вопила я, как вышло, внутри.

Что за странное чувство? Мне рот заклеили страхом. Я даже думать не могу, не то что на помощь звать. Впрочем, к чему мне помощь? Помнится, Бен и Коди в тот день не протянули свои руки, хотя обоим было известно о моем положении и состоянии… Сейчас здесь никого нет, и, разумеется, спасти меня тоже некому.

Вдруг дверь напротив с душераздирающим скрипом, как в ужастиках, отворяется, и на меня падает ослепительно белый луч света. Что же это? Не ворота в рай? Тогда почему они такие старые, пыльные и жуткие?

Я прищуриваюсь, машинально отворачиваю голову в другую сторону и плачу пуще прежнего, впиваясь ногтями в ручки стула, ощущая, как стягивается веревка, раздавливая нежную плоть и выпуская свежие капли крови.

Дверь раскрывается шире, свет слепит вовсю, но длится это так же коротко, как последняя секунда перед полным заходом солнца за горизонт: вспыхнет луч, и тень ложится