Читать книгу - "Ваниль и шоколад - Звева Казати Модиньяни"

Пенелопа улыбалась, как в детстве после грозы, когда видела на горизонте над бескрайними полями Романьи раскинувшуюся широкой аркой радугу. Однажды она бросилась бежать по лугу вдоль берега реки.

– Пепе, куда ты? – звал ее отец.

– Хочу поймать радугу! – крикнула она на бегу, смеясь от радости.

Радугу она не поймала, но до сих пор помнила охватившее ее тогда ощущение чистейшего счастья.

То же самое ощущение она испытывала сейчас, обнимая своих сыновей и засыпая их вопросами. Ей хотелось все узнать о них и о Лючии, об их отце и дедушке. Тем временем телефон в доме надрывался от звона, но Пенелопа не обращала на него внимания.

Пришлось Даниэле подняться в дом и снять трубку.

Звонил Андреа. Он был вне себя от ярости. Их поступок он назвал непродуманным и непростительным.

– Уж если я созрел до того, чтобы сдать экзамены и перейти в следующий класс, значит, имею право съездить проведать маму, – спокойно ответил мальчик.

– Мало ли что могло случиться! И что бы ты тогда сказал своей матери? – спросил отец.

– Но ничего же не случилось! – возразил сын. – Все прошло хорошо. Я думал, ты обрадуешься, что я не срезался на экзаменах и не просил у тебя денег на дорогу. Я змея продал, чтобы сюда приехать. И Луку пришлось взять с собой, а то бы он рехнулся окончательно. Мы хотели повидать маму. Так что не надо кричать.

Когда они попрощались, Андреа почувствовал себя спокойнее. К тому же он был очень горд школьными успехами сына.

Пенелопа показала сыновьям кошку и котят. Когда Лука потянулся их погладить, кошка принялась нервно бить себя хвостом по бокам, но потом успокоилась. Она почувствовала, что этот человеческий детеныш не обидит ее малышей.

Даниэле наскоро обежал весь дом от башенки до погреба, осматривая отремонтированную бабушкину виллу.

– Ты потратила кучу денег, – заметил он, пока мать жарила шашлык из креветок.

– Я опустошила все свои сбережения ради этого дома, который мне даже не принадлежит, – подтвердила Пенелопа. – Но мне же надо было чем-то заняться, – добавила она, словно оправдываясь, – чтобы отвлечься от мыслей о вас.

– Мы неплохо управились сами, хотя иногда приходилось нелегко, – сказал Даниэле.

– Ну кое-что мне известно, – усмехнулась Пенелопа. София звонила чуть ли не каждый день и держала ее в курсе.

– А ты знаешь, что папа тоже очень строгий? – спросил Лука.

– Все папы строгие. Быть добрыми и все прощать – это умеют только мамы. – Пенелопа довольно улыбнулась, отметив про себя, что Андреа наконец-то переменил свое отношение к детям и повел себя с ними как взрослый, ответственный человек.

– Мама, а можно мне побыть здесь с тобой? – продолжал Лука. – Я не хочу возвращаться в Милан с Даниэле.

– Тебе придется спросить разрешения у отца. Если он скажет «да», я не возражаю.

– А если он скажет «нет»? Он может не разрешить, даже если у меня будет приступ астмы, – пояснил Лука. – Ты знаешь, что он выбросил в окно мой вентолин?

– Выбросил и правильно сделал. Я вижу, ты стал очень разговорчив с тех пор, как перестал принимать лекарство. Как бы то ни было, если папа скажет «нет», придется тебе его послушаться, – решила Пенелопа, прекрасно понимая, что Андреа не станет возражать. – Но я думаю, что он скажет «да», – добавила она, подмигнув с видом заговорщицы.

Она радовалась, увидев, что Лука изменился к лучшему. А Даниэле ее просто поразил! Он как-то вдруг возмужал. Перешел в следующий класс вопреки всем ожиданиям, похорошел, стал добрее и мягче. В его характере даже появилась созерцательность. Может быть, это произошло бы в любом случае? Ответа она никогда не узнает. Но ей хотелось верить, что ее отъезд ускорил взросление сына. Лючия тоже вроде бы стала более рассудительной. Конечно, с ней всегда будут проблемы. Пенелопа видела, что дочка похожа на нее гораздо больше, чем ей самой хотелось бы. Трудная девочка. Когда-нибудь с ней еще намучаются и муж, и дети. В точности, как с самой Пенелопой.