Читать книгу - "Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло"

Уэй стояла на установленной там небольшой сцене и пела по-китайски, в то время как аппаратура караоке воспроизводила на экране слова на фоне видеоролика – мужчина и женщина брели вдоль журчащего ручья. Я, конечно, не знаю точно, о чем была эта песня; дайте попробую угадать – о любви? А вы как считаете? Как только Уэй закончила петь и все зааплодировали, я вылетела на маленькую сцену и стала прямо рядом с ней. Обведя взглядом море китайских двадцатилетних красоток и любующихся ими мужчин в деловых костюмах, я решительно выхватила микрофон из рук Уэй.

– Я просто хочу сказать вам, юные леди, что вы должны хорошенько подумать о том, что делаете, – громко произнесла я в микрофон.

Все тут же перестали разговаривать, чтобы поглазеть на ненормальную. Уэй тоже смотрела на меня, прикрывая губы рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Вам кажется, что впереди у вас вечность, что это весело – быть свободной и независимой. Вы думаете, что у вас большой выбор, но на самом деле это не так. Вы не всегда будете окружены мужчинами. И не всегда будете молоды. Вы станете старше и начнете лучше понимать, чего вам хочется в действительности. И когда вы оглядитесь по сторонам, вдруг окажется, что мужчин, из которых можно было бы выбрать, все меньше и меньше. Вы будете не только одиноки, но еще и бездетны. Поэтому вам следует понимать, что у того, что вы делаете сейчас, есть определенные последствия. И это очень серьезные последствия!

Никто не произнес ни слова. Ясное дело, все они считали меня сумасшедшей. Я сунула микрофон обратно в руки Уэй. Она, прикрыв ладонью рот, смеялась.

– Ох, Джулия, какая же вы забавная! Ужасно забавная!

Тем временем в Штатах

В тот день, когда Руби должны были искусственно оплодотворить, рядом не нашлось никого, кто смог бы пойти вместе с ней. Ситуация крайне угнетающая, что тут скажешь. Вдобавок, к этому моменту Руби разнесло, она стала толстой. Грудь набухла так, как будто Руби уже была беременна. Ей казалось, что если сейчас ткнуть ее иголкой, из нее фонтаном брызнет вода, и к своей привычной форме она вернется, только когда все это из нее выльется. Последние три дня Руби была очень взвинчена и связывала это состояние с гормонами. Но будем откровенны: в такой же мере это можно объяснить невеселыми мыслями о том, что сперму вводить ей будут через шприц и следующие девять месяцев она, вероятно, проведет в одиночестве. Это, конечно, просто мои догадки.

В больницу Руби должна была сопровождать ее близкая подруга Соня, но в последний момент она не смогла, потому что у нее заболела дочка. Серене Руби звонить не стала, потому что та рассказывала ей о непростой обстановке у нее на работе и лишний раз дергать ее не хотелось. Руби набрала Элис, но та не взяла трубку. Конечно, Руби могла бы обратиться к своим друзьям-гомикам, но она до сих пор злилась на них. Оставалась Джорджия. Правда, они были не так уж хорошо знакомы и Руби считала Джорджию немного ненормальной, но в такой ситуации, наверное, лучше, если рядом с тобой будет хоть какой-то знакомый человек, пусть даже и с приветом, чем не будет вообще никого, правда? Впрочем, Руби сомневалась.

Но затем она живо представила себе альтернативный вариант: она садится в такси, едет в клинику, ложится на стол, получает полный шприц спермы, а затем ловит такси, чтобы вернуться домой. И все это в одиночку. Поэтому Руби быстро сняла трубку и позвонила Джорджии. Элис рассказывала той о ежедневных инъекциях гормонов, так что для нее это совсем уж неожиданностью не оказалось и она сразу же согласилась. Джорджии ужасно хотелось найти себе какое-то занятие, чтобы как-то отвлечься от непрестанных мыслей о грядущем разбирательстве с Дейлом насчет опеки над детьми и визита к ней домой назначенного судьей социального работника, который должен был прийти сегодня во второй половине дня. Дети были в школе, а не дома, и присмотра не требовали, так что Джорджия вполне могла для разнообразия заняться чужими проблемами.

Когда Руби подъехала к клинике, Джорджия уже ждала ее на улице. Руби расслабилась: удивительно приятно, когда есть человек, который тебя ждет.

– Привет, Руби, – ласково сказала Джорджия. – Как ты себя чувствуешь?

Руби растерянно улыбнулась.

– Я толстая. И нервничаю.

– Момент действительно волнующий, – согласилась Джорджия, когда они подошли к вращающимся дверям. – Сегодня ты можешь стать матерью.

– Я знаю. И это так странно, не правда ли? – ответила Руби, упираясь рукой в двери и толкая их.

Джорджия вошла сразу же за ней и сказала:

– Знаешь, что я тебе скажу? В мире вообще все странно.

К счастью, в приемной было тихо. Там сидели всего две женщины, обе беременные – Руби это показалось хорошим знаком. Она зарегистрировалась у стойки, и они с Джорджией сели и стали ждать.

– Я считаю, то, что ты делаешь, – просто потрясающе. Быть матерью – это, может быть, самая замечательная вещь на свете. Правда, – сказала Джорджия.

Руби улыбнулась. Было очень радостно услышать это как раз в такой момент.

– По-настоящему этого нельзя понять, пока это не произойдет с тобой; на тебя ложится большая ответственность – забота о еще одном человеческом существе на этой планете. И этот маленький человечек становится для тебя всем. – Джорджия запнулась, словно потеряв мысль. – Это удивительно приятно.

Руби внимательно посмотрела на нее. Впервые Джорджия показалась ей мягкой. Уязвимой. Нежной. И вовсе не ненормальной.

– Да, ты будешь матерью-одиночкой. Ну и что из того? – добавила Джорджия. – Все мы в конце концов разводимся и в любом случае становимся матерями-одиночками. А ты просто сразу начнешь с этого этапа.

Руби решила, что звучит это немного мрачновато, но, возможно, Джорджия просто хотела как-то подправить картину женского одиночества. Руби взглянула на стеллаж с журналами – «Вумэнс дэй», «Редбук», «Пипл»^[72]. Джорджия между тем бодро продолжала:

– Да и для ребенка так гораздо лучше, черт побери.

Руби сомневалась насчет этого.

– По крайней мере, у твоих детей не будет проблем с придурком-папашей, который рвется через суд доказать, что ты никчемная мать. Хоть этого удастся избежать.

– А что такое? – насторожилась Руби.

– Ах. Ну да. Со мной в данный момент именно это и происходит. Нет, ты представляешь?

Руби старалась не отводить глаз от Джорджии, чтобы не выдать мелькнувшую у нее в голове мысль: «Ну, в принципе, как раз представляю…»

Джорджия перевела дыхание и, схватив журнал «Пэрентс», принялась рассеянно листать его.

– Но сегодня речь не обо мне. А о тебе. И я считаю, что ты должна чувствовать себя нормально и не расстраиваться. Зачем лишать себя счастья материнства только из-за того, что не хочется быть матерью-одиночкой? К тому времени, когда нам с тобой будет пятьдесят, все наши знакомые тоже будут матерями-одиночками. – Она умолкла, остановив взгляд на фотографии печенья с подписью «Брауни за пять минут».