Читать книгу - "Это неистовое сердце - Розмари Роджерс"

Казалось смехотворным, что меня тащат в Мексику для того, чтобы потом вернуть обратно, но Монтойа объяснил, что поступает так потому, что не доверяет моему партнеру.

– Если назначить встречу на американской земле, кто помешает Шеннону прибыть с полицией и ордером на мой арест?! Нет уж, я человек осторожный, а в Мексике мы будем на нейтральной территории. Сегодня пересечем границу, завтра пошлем мистеру Шеннону известие о том, что вы живы и здоровы и с нетерпением ждете свидания с ним. Может, предпочитаете написать сами, чтобы не возникало вопросов?

Я пожала плечами. Значит, придется ждать еще неделю. Какая разница, в конце концов! Еще несколько дней, чтобы подготовиться, взять себя в руки.

По правде говоря, я привыкла не доверять собственным эмоциям. Лежа в объятиях любовника, я спутала желание с любовью и извиняла любовью желание. Любовь! Какое заезженное слово! Как я презирала его раньше! Каким беспомощным становится влюбленный, как легко причинить ему боль.

Но несмотря на все попытки уговорить себя, взять в руки, словно нож поворачивался в ране каждый раз, когда я думала о Люкасе или слышала его имя. Какой смысл быть разумной, винить себя и дьявола Дэнджерфилдов в крови, когда невозможно задушить это чувство?!

Люкас… Люкас! Воспоминания о горячем теле, о стальных объятиях, о губах на моей груди и бедрах, о хриплом шепоте, уверениях в том, что я прекрасна, что он хочет меня. Дождь и пламя. Холод и жара. Поцелуи Люкаса – голодные, отчаянные, та фраза: «Неужели это ничего не значит для тебя?» Но что это означало для него, кроме удовлетворения мимолетного желания? Как назвать чувство, до сих пор имеющее власть ранить и лишать сил? Я могла носить маску бесстрастную, холодную, ничего не выдающую, но внутри не могла заставить себя стать безразличной.

И Хесус Монтойа наверняка подозревал, что кроется за моим внешним спокойствием, потому что я выдала себя, а он был не из тех, кто забывает.

Однажды я обвинила его в том, что он намеренно играет на слабостях других ради собственной выгоды, но он только улыбнулся:

– Дорогая сеньорита, а почему бы нет? Слабости врага придают силу, а где сила, там и власть. Вот вы родились богатой и знатной и все принимали как должное. Но не можете же утверждать, что деньги ничего для вас не значат!

– Да вы философ, – сухо ответила я, и его губы скривились в улыбку.

– Что-то в этом роде. Во всяком случае, считаю себя реалистом. Я родился в бедной семье пеона, работавшего на полях дона Эмильяно, богатого помещика, гордившегося испанским происхождением. У него были дочери, красивые, воспитанные и такие же высокомерные, как отец. Для молодых же хозяев не было большего удовольствия, чем повалить крестьянскую девушку прямо в поле, овладеть ею и уйти, насвистывая, прочь. Но простой пастух не смел и взглянуть на дочь хозяина, хотя бы та и отвечала ему взаимностью и даже… ну это не важно. Сын пеона стоит ниже последней хозяйской собаки, и за такую наглость его изобьют до полусмерти. Некоторые после наказания пресмыкаются еще больше, но другие, в которых сохранились остатки гордости, оставляют позади подобную жизнь, как змея старую кожу, и стремятся к иной цели. И теперь даже поместье, принадлежащее испанскому дону, стало моим, не говоря уже о том, что я взял его дочерей и даже его толстуху жену. Увы, бедный дон Эмильяно стал жертвой несчастного случая и не дожил до столь ужасных времен. – Он беззвучно рассмеялся. – Вижу, вы внимательно слушали. Научил ли вас чему-нибудь мой рассказ, открыл глаза? Видите, есть люди, которые сделают все ради денег. Комфорт, власть…