Читать книгу - "Тление - Лорел Гамильтон"

— Было бы здорово знать такие вещи заранее, — заметила я.

— Это может настолько перелопатить его биологию, что информация о той смерти нам вообще не поможет, — сказал Ричард.

— Ты прав, — согласился Джейк. — Я не предполагал, какой практичной ты можешь быть в решении проблемы с Деймосом.

Я нахмурилась.

— Мы знакомы не первый год, когда это я не была практичной в вопросах охоты и истребления монстров? Я, вообще-то, этим по работе занимаюсь.

— Прошу простить меня, я не догадался, что мы будем сочетать науку и современные орудия для решения этой проблемы. Когда речь идет о королях и королевах среди вампиров, в ход обычно идет вампирская магия.

Я покачала головой.

— Нет смысла использовать магию, если проблему решат пули.

— Но, если мы узнаем, как он создает внутри себя греческий огонь и остается при этом невредим, это подскажет нам, как лучше использовать против него огнестрельное оружие, да и любое другое оружие тоже, — заметил Ричард.

— Деймос дышит огнем, он не причинит ему вреда, — сказала Родина.

— Но ведь греческий огонь — это не совсем огонь, верно? — уточнил Питер.

— Он сжигает все, к чему прикасается, — ответила Родина. — Это и есть огонь.

— Но в данном случае это включает такие штуки, как густые жидкости, верно?

— Он прав, — заметил Ру.

— Это все равно огонь, — возразила Родина.

— Питер, к чему ты ведешь? — спросила я.

— У него это происходит как у драконов в кино? Когда огонь подступает к глотке, он просто проливается наружу?

— Я не уверен, — ответил Ру и посмотрел на Родину. — Сестра?

— Это не похоже на дракона из детских фэнтези, если ты об этом, — ответила она.

Я кивнула.

— Понимаю, к чему ты клонишь. Деймос либо выплевывает различные компоненты для создания греческого огня, чтобы в момент смешения они оказались подальше от его тела, либо…

— Это больше похоже на плевки, чем на дыхание, — согласился Ру.

— Он вообще соприкасается с огнем, когда им плюется, или выдыхает его? — уточнила я.

— Должен соприкасаться, — ответила Родина.

— Какое это имеет значение, если он соприкасается с ним в тот момент, когда выплевывает его? — не понял Джейк.

— Если компоненты для греческого огня инертны, пока они находятся в теле Деймоса, и опасны лишь тогда, когда смешиваются перед плевком, то, думаю, мы сможем взорвать его, не спровоцировав при этом возникновение греческого огня, — заметил Ричард.

— А пристрелить его можно? — поинтересовался Эдуард.

— Только если мы сделаем это быстро и обильно — чтобы убить его до того, как он выплюнет греческий огонь, — сказал Питер.

— Он прав, — согласилась я.

— А как насчет выстрела в голову?

— Если ты гарантируешь, что одним выстрелом снесешь ему башку, то должно сработать, — ответила я.

— Если он будет в своей человеческой форме, то среди Арлекинов и веркрыс найдутся те, кто осилит подобный выстрел, однако если же он будет в драконьей форме, то голова… — Родина соотнесла размеры собственной головы с головой Деймоса — она измерила себя, а после выпрямила руки перед собой и развела их, как рыбак.

— Это в три или в четыре раза больше, чем человеческая голова, — резюмировал Джейк.

— Размер головы не имеет значения, — сказал Эдуард. — Важен размер мозга. У большинства современных животных мозг намного меньше их тел, если сравнивать с человеком, поэтому цель обычно либо меньше, либо такого же размера, как человеческий мозг. Мне не нужно сносить ему всю голову, достаточно размозжить мозг.

— Я не настолько хороша, как ты, с длинноствольным оружием, так что у тебя должно быть достаточно времени для второго выстрела в основание черепа или в верхнюю часть позвоночного столба, потому что обезглавливание означает, что работа сделана. Размозжить мозг сложнее, потому что мы не знаем, где именно в его черепе он расположен, — заметила я.

Эдуард посмотрел на меня, потом на Ричарда, а после — на Питера.

— Если вы, биологи, поможете мне сделать научно обоснованное предположение, то мы сможем убрать его с хорошей и безопасной дистанции.

— Я бы еще и сердце вынула, — сказала я.

— Для такого нам придется раздобыть хорошие защитные костюмы, — сказал Ричард. Он не стал обвинять меня в кровожадности или в любви к насилию, или что он там еще про меня говорил когда-то — просто помогал продумать дальнейшие действия, и это было приятно.

— На случай, если мы заденем места в его теле, где хранятся токсичные и едкие субстанции, пока добираемся до его сердца, — догадалась я.

— Да.

— Верно мыслишь.

— А если ты ошибаешься, и снайперская пуля взорвет его или же приведет к тому, что греческий огонь прольется наружу? — поинтересовалась Родина.

— В таком случае мы порадуемся, что находимся достаточно далеко от него, чтобы нас это не парило, — ответила я.

— Стало быть, идею с противотанковым оружием отметаем? — уточнил Эдуард.

— Думаю, да, мы не можем знать наверняка, что оно не спровоцирует взрыв, тут нет четкой определенности, зато мы точно знаем, что греческий огонь реален, — сказала я.

— Хорошо, — согласился он.

— Потому что у тебя все равно гранатомета с собой нет, — добавила я.

Эдуард улыбнулся.

— Даже федеральный маршал не может взять с собой противотанковую ракету на борт коммерческого самолета.

— Ну, если бы кто-то и нашел способ это провернуть, я бы сделала ставку на тебя, — подколола я.

Он кивнул в знак того, что принял к сведению.

— Значит, теперь нам просто нужно найти его? — спросил Питер.

Я кивнула, остальные согласились.

— Для начала можем поискать склады, которые недавно взяли в аренду, — предложил Джейк.

— Нам неизвестно, как долго он уже в городе, — возразила Родина. — Он мог пробыть здесь несколько недель или месяцев.

— Он должен был пробыть тут достаточно долго, чтобы знать, что Жан-Клод окажется наиболее уязвим в «Запретном Плоде» этой ночью, — заметил Нечестивец.

— Я распахнул свои силы для взаимодействия с аудиторией, и не предполагал, что это откроет меня также и для вызова, — сказал Жан-Клод. В его голосе звучали печальные нотки — срыв выступления огорчил его, ведь он любил находиться на сцене.

— Мы разберемся, как сделать так, чтобы ты мог выступать и дальше, — подбодрила его я.

— Возможно, другие мастера были правы, и это ниже моего достоинства, а также подрывает нашу безопасность.

Я положила ладонь ему на бедро, ощутив его тело под шелковой мантией. И почувствовала, как от моего прикосновения его беспокойство чуть поубавилось.

— Они просто старые консерваторы, которые понятия не имеют, как работают современные реалии, пока те не укусят их за задницу.

Жан-Клод улыбнулся.

— Консерваторы?

— Да, черт возьми, — рассмеялась я. — Они так долго жили в отрыве от