Читать книгу - "Любовь, опрокинувшая троны - Александр Прозоров"

С такими грустными мыслями хозяин подворья завернулся в мягкий индийский халат, пухлый и шерстяной, но подбитый изнутри синим шелком, а снаружи крытый шелком светло-голубым, расписанным танцующими цаплями, вышел в горницу перед опочивальней, открыл дверцу затопленной печи и уселся в кресло напротив, подставив ноги веющему от живого пламени теплу и свету. Взял со стола кувшин, наполнил кубок темным немецким вином. Судя по запаху – рейнским, виноградным.

Боярский сын Федор Никитич предпочитал вина ароматные, и потому дворня покупала для него напитки, заполняющие запахом всю комнату, стоило выбить пробку в бочонке. Что до вкуса, то тут боярин любил разнообразие. Хотя сладкие и терпкие, густые настойки ему нравились, понятно, куда больше всякого рода кисля-

тины.

Послышался стук, приоткрылась дверь:

– Дозволь на миг малый от дел отвлечь, боярин? – хрипло спросили снаружи.

– Кто там еще, чего надобно?

– Да вот, девка какая-то к тебе просится, Федор Никитич, – ступил на ковер горницы молодой холоп. – Кольцо вот передала.

Подворник подкрался еще на три шага и протянул хозяину кольцо с тремя стоящими бок о бок яхонтами…

То самое, которое несколько дней назад боярский сын подарил своей забавной гостье!

– Значит, все-таки пришла! – не смог сдержать довольной ухмылки мужчина. – Стало быть, захотела-таки у меня под бочком закрепиться! Все бабы одинаковы, только одно у них на уме!

– Прощения прошу, боярин, не расслышал, – виновато поклонился юный слуга.

– Чего хрипишь? Больной, что ли? На вот, вина выпей. Может, полегчает! – Федор Никитич сунул кубок холопу, выпрямился во весь рост, разглядывая кольцо и размышляя, как лучше встретить нежданную гостью. Дабы и себя хорошо показать, и место чтобы для любой беседы удобным оказалось.

– Благодарствую, боярин. – Облизнувшись, холоп отнес кубок на стол.

– Понравилось? Еще налей, – разрешил от хорошего настроения Федор Никитич и задумчиво распорядился: – Ты, пожалуй, в библиотеку девицу сию проводи. Со всем уважением, но без спешки! А как войдет, у двери останься и никого не впускай. Все понял? Тогда ступай!

Паренек торопливо допил сказочно вкусное – не для простых смертных – заморское вино и выбежал из горницы.

– Пришла! – снова ухмыльнулся боярский сын Захарьин и вышел следом, поманил подметающую коридор девку: – Аглая, давай бегом к ключнику! Вели в библиотеке на столик кувшин вина фряжского и пару мисок со сластями и курагой поставить! Но чтобы быстро, одна нога здесь, другая там!

Федор Никитич бегло осмотрел себя, огладил драгоценный халат ладонями, провел пальцами по лицу и решил, что выглядит вполне удачно. И солидно, и по-домашнему. Посему он просто накрыл голову вышитой жемчугом тафьей с небесно-синим округлым яхонтом на макушке и перешел по коридору в выстеленную персидскими коврами, обитую цветастой татарской кошмой комнату с расписным потолком, от стены до стены усыпанную бесчисленными атласными, шелковыми и просто полотняными, с набитным рисунком, подушками.

Библиотека царского брата выглядела так, как и полагалось прибежищу человеческой мудрости: с арабской утварью, арабским диваном, с теплым полом, подогреваемым идущими от печи воздуховодами, и даже с двумя серебряными кальянами – каковыми, впрочем, хозяин дома никогда не пользовался. Не пристрастился как-то боярский сын вонючий гашишный дым нюхать!

Собрание книг у Федора Никитича было самым лучшим и богатым в столице. В сундуках хранилось не меньше полусотни книг, половину из которых составляли, конечно же, молитвенники, псалтыри, шестодневы и часословы, частью подаренные обителями и священниками в благодарность за богатые вклады, частью купленные самолично во время паломнических путешествий в составе царской свиты. Сверх того тут имелись, само собой, знаменитые «Гурганский зидж», «Развлечение в странствии», «Известия времени», «386 глав об астролябии» и многие другие труды арабских ученых, в том числе отпечатанный схизматиками в далеком Риме «Китаб ал-Бустан»^[5], подаренный царскому брату иноземным купцом Джеромом Горсеем в благодарность за предоставленный его коммерции заем. Были здесь и «Путешествие за три моря», и «Хождение к рахманам», и «Сказание о Дракуле», и «Казанская история», и «Мудрость Менандера», и толстенная полупудовая «Пчела»^[6] царского печатного двора в кожаном переплете да с золотым тиснением. Имелись у Федора Никитича и «Степенная книга», и «Домострой», и «Макам»^[7] аль-Харири, и стихи аль-Муллаваха, Абу Нуваса, Абу-аль-Хатасия…

Пока слуги суетились, расставляя блюда и кубки, хозяин дома самолично поднял крышки всех трех сундуков, открывая свету свои сокровища, и надолго задумался, выбирая самую удачную в случившихся обстоятельствах книгу. Наконец решившись, боярин поднял «Азбуковник»^[8], махнул рукой на дворню, отсылая прочь, слегка сбил подушки в груду и опустился на них, открыв книгу примерно посередине.

В это самое время слегка захмелевший привратник, все еще облизываясь после двух кубков хозяйского вина, почтительно поклонился Ксении и указал рукой на каменную лестницу:

– Федор Никитич ждет тебя, юная лебедушка! Приказал проводить самолично со всею заботой. Дозволь под локоток подержать. Бо лестница заледенела, скользкая. Кабы не скатиться.

Холоп крепко взял гостью за руку и двинулся наверх – очень медленно, ощупывая ногою каждую ступеньку и продвигаясь вперед с непостижимой осторожностью. Добравшись таким образом до верхней площадки, он и вовсе остановился, указал пальцем наверх:

– Ты видишь сей образ, над дверьми, боярыня? Сие есть икона Николая Чудотворца из старого дома Захарьиных, каковую они с собой в новое жилище перенесли. Ее еще Роман Юрьевич водрузил, отец царицы Анастасии, общий дедушка для государя нашего и хозяина моего Федора Никитича! Ему и токмо ему о благополучии дома нашего молиться надобно, о крепости всего корня Романовского! – Паренек несколько раз широко перекрестился, что-то забормотал. Ксения, опустив голову и тоже осенив себя знамением, вынужденно присоединилась к его молитве.

Наконец слуга утомился, вздохнул, открыл дверь, пропустил женщину вперед, но тут же прихватил за локоть:

– Дозволь поддержу, красавица! Боярин в библиотеке ныне находится, дозволь путь укажу! Осторожнее, ступеньки здесь крутые. Как бы не оступиться, не зашибиться.

Скорее отбиваясь от холопа, нежели получая его помощь, Ксения наконец-то добралась до нужной комнаты и сама торопливо открыла дверь.