Читать книгу - "Счастливая ошибка - Линда Николз"

А этот доктор Голдинг… Он оказался таким внимательным и заинтересованным слушателем, что Мэгги, сидя в его кабинете и делясь своими проблемами, время от времени испытывала неловкость и стыд. Как она может отнимать драгоценное время у этого необыкновенного человека? Правда, Джина заплатила за полный восстановительный курс, и тем не менее…

Мысль о деньгах заставила Мэгги вспомнить о том, что доктор Голдинг ни единым словом не обмолвился об оплате курса психотерапии. Джина должна была выслать ему чек, но сделала ли она это? В четверг, когда Мэгги вновь посетит офис доктора Голдинга, она непременно спросит его о деньгах. Мэгги никогда прежде не имела дела с психотерапевтами, поэтому не знала, какие у них царят порядки.

"Все психотерапевты – шарлатаны и бездельники, – внезапно зазвучал в ушах Мэгги голос матери. – Ты только вспомни, что случилось с Эми Линн и Бастером! Да говорю же я тебе: вся эта их наука – бред собачий! " – горячо убеждала мать, словно Мэгги возражала или пыталась оправдать психотерапевтов.

Эми Линн была женой Бастера – двоюродного брата Мэгги. Однажды она записалась на курс психотерапии и по окончании сеансов развелась с мужем.

"От этих психотерапевтов одни неприятности, – продолжал звенеть в ушах Мэгги возмущенный голос матери. – Они разбивают семьи!"

"Бывает", – равнодушно отозвалась Мэгги, понимая, что спорить с матерью бесполезно. И объяснять, что если бы Бастер пореже заглядывал в пивную "Росинка", то Эми Линн не записалась бы к психотерапевту, под влиянием которого и решила покончить с надоевшей ей семейной жизнью, Мэгги не собиралась. Пусть думает что хочет.

Мэгги Айви вообще привыкла держать мнение при себе, и только теперь, после знакомства с доктором Голдингом, осознала это. Как она могла так замкнуться и не замечать окружающую действительность и людей? А жизнь, как она выяснила, выйдя из офиса доктора Голдинга, кипела и бурлила! Был весенний ясный теплый день, по улицам бродили шумные толпы туристов – в джинсах, теннисных майках, обвешанные сумками, пакетами и камерами. Спешили по своим делам бизнесмены в элегантных, сшитых на заказ костюмах и дорогих кожаных туфлях, с кейсами в руках. Среди разношерстной публики попадались местные бродяги и попрошайки, пристающие к туристам и деловым людям.

Один такой бедолага удобно расположился на тротуаре напротив остановки электропоездов, и Мэгги, проходя мимо него, остановилась на минуту и невольно заулыбалась. Рядом с попрошайкой сидели два карликовых пуделя абрикосового окраса – нечесаные и нечищеные, наряженные женихом и невестой. На пуделе, изображавшем невесту, было надето кукольное свадебное платье, фата, а к поводку был приколот букетик цветов. Пудель-жених был в смокинге, на морде – крошечные очки. Собаки выглядели столь потешно и умилительно, что Мэгги, поддавшись внезапному порыву, достала из кармана доллар и, наклонившись, положила его в лежащую на тротуаре перевернутую шляпу хозяина пуделей. Конечно, доллара было жаль, материальное положение Мэгги не позволяло ей тратить деньги на ерунду, но сегодня был особый день.

– Благодарю вас, – поклонившись, с улыбкой сказал хозяин карликовых пуделей. – Вы очень добры.

– Всего хорошего, – ответила Мэгги и пошла дальше. Она снова принялась вспоминать встречу с доктором Голдингом, и теплое, приятное чувство затопило ее. Удивительно, но за последний год, прошедший с тех пор, как Мэгги переехала в Окленд, она, пожалуй, ни разу не попыталась разобраться в своих ощущениях и мыслях! И вот наконец знакомство с доктором Голдингом подтолкнуло ее к этому. Ну разве не здорово остановиться, прислушаться к себе, проанализировать собственные чувства, зная, что ты имеешь удивительную возможность был выслушанной и понятой!

Доктор Голдинг – первый человек, которому Мэгги подробно, обстоятельно, правда, сбивчиво поведала обо всех своих неприятностях и проблемах. А как внимательно он ее слушал! С каким неподдельным искренним интересом! Вспоминая об этом и мысленно представляя умный выразительный взгляд доктора Голдинга, Мэгги вновь и вновь ощущала неловкость и даже стыд. Ведь она отняла у него столько драгоценного времени!

"Нет, все нормально, – мысленно уговаривала себя Мэгги. – Доктор Голдинг получает деньги за то, что помогает пациентам разобраться в собственных проблемах. Большие деньги".

Но доктор Голдинг производит впечатление очень доброго, душевно щедрого человека, и думать о том, что его искреннее внимание к пациентам продиктовано исключительно меркантильными соображениями, по меньшей мере бессовестно. Нет, большие деньги заплачены за восстановительный курс психотерапии явно не зря.

Джина, рекомендовав Мэгги доктора Голдинга, предупреждала, что он уделяет каждому пациенту не более пятидесяти минут. А Мэгги просидела в его кабинете битый час, и ей показалось, что доктор Голдинг слушал бы ее столько, сколько нужно. Но неужели за час с небольшим она сумела рассказать ему о всей своей жизни!

Мэгги на мгновение зажмурилась от удовольствия, снова представив, как она сидела на мягком белом диване с подушками в кабинете, стены которого были украшены картинами с абстрактными сюжетами, а доктор Голдинг расположился напротив в кресле и молча ее слушал. Мэгги, впервые увидев этого человека, без стеснения поведала ему обо всем! Она подробно рассказала, как приехала в этот город вместе с Джеффом поступать в художественную школу и изучать искусство, как потом ей пришлось бросить занятия и устроиться на работу. Честно призналась в своем разочаровании в мужчинах: Джефф расстался с ней, как только узнал, что Мэгги собирается подарить ему наследника. Не утаила она и о проблемах с родителями: они с самого начала не одобряли ее связь с Джеффом, корили за легкомыслие и глупость и до сих пор считают свою дочь неудачницей.

Мэгги откровенно рассказала доктору Голдингу о своих переживаниях по поводу того, что маленький Тим растет без отца, о нелюбимой работе, которую очень скоро она может потерять, о навязчивом внимании своего начальника и даже о том, какое раздражение вызывает у нее мистер Джейкобсон – сосед, живущий внизу. Она говорила без умолку, всхлипывала, плакала, иногда даже принималась рыдать, а доктор Голдинг молча слушал ее, и взгляд его голубых глаз казался таким понимающим и сочувствующим.

Страшно подумать, но Мэгги едва не отказалась от этого курса психотерапии! Она категорически не хотела идти к психотерапевту: ее подруге Джине с трудом удалось уговорить ее записаться к доктору Голдингу, и она даже заплатила за Мэгги тысячу долларов. Мэгги сомневалась каждую минуту в правильности подобного шага, и по мере приближения дня посещения она все сильнее ощущала, что идти к психотерапевту бесполезно. Даже когда Мэгги уже договорилась на работе перенести ленч на одиннадцать часов дня, чтобы ее временное отсутствие не выглядело прогулом, она упорно твердила себе: ей не нужна помощь психотерапевта! И вчера вечером, накануне приема, когда Мэгги, уложив Тима спать, отчищала "Аяксом" ржавые пятна на кухонной раковине, она продолжала убеждать себя, что затея с восстановительным курсом глупая и ходить к доктору не надо. Мэгги яростно закручивала кран, из которого тонкой струйкой стекала вода, и раздраженно думала, что вместо того, чтобы тратить время и деньги на психотерапевтов, ей следует вызвать водопроводчика, который наконец починит этот ненавистный, вечно текущий кран!