Читать книгу - "Парижская страсть - Жан-Поль Энтовен"

Никто из живущих не знает, каков окажется окончательный вкус прожитого. Спустя некоторое время давнее страдание может обернуться нежданной радостью. А то, что восхищало, может показаться отталкивающим, когда поймешь, что счастье было обманом.

Глядя на этот адрес в Сен-Клу, я вспомнил случай, до сих пор казавшийся мне очаровательным, — но теперь он сверкнул передо мной, как нож врага.

Ведь я же ездил с Авророй в Сен-Клу несколько недель назад! У нее там была назначена встреча с фотографом, и вместо того, чтобы взять свою машину, она пожелала, чтобы я ее туда подвез. Было начало весны, дел у меня не было, и мне захотелось продлить это утро.

Она вошла ко мне в комнату и самым невинным тоном спросила, что ей лучше надеть. Она примеривала передо мной вызывающие платья. Она надела туфли на высоком каблуке и слишком ярко накрасилась. Ее колебания скоро стали поводом к игре.

— Я бы тебе сразу понравилась, если бы ты меня встретил в такой одежде?

Или:

— В этом я плохо выгляжу, ты не находишь?

Или еще, разглаживая колготки или глядя на декольте:

— У меня должно быть роковое лицо, с блестящими губами и глазами шлюхи…

Мы развлекались. Все имело в это утро вкус уверенности и свободы.

К полудню я оставил ее в Сен-Клу, перед домом, который она, казалось, видела в первый раз и готический вид которого ей не нравился. Она меня поцеловала. Могу ли я ее подождать? Это займет час-два. Это будет так любезно, не правда ли, если я ее подожду. Я могу устроиться в кафе или на скамье соседнего парка. Она указала мне на балкон в цветах на первом этаже:

— Я буду вон там…

Но как она это узнала?

— Ах! Это только предположение… Фотографы очень любят балконы… Я привыкла…

Убегая на свою встречу, она еще обернулась, чтобы послать мне воздушный поцелуй. У нее были глаза настоящей шлюхи. Впрочем, в ее распоряжении было много разных лиц и взглядов, и меня это очаровывало.

Ее платье и макияж придавали ей ночной вид этим весенним утром.

Теперь, обретя способность трезво рассуждать, я понимаю, что тогда доверял ей безгранично. Более того, я боялся, что из-за чрезмерной подозрительности могу погасить свет молодости и фантазии, которым Аврора озаряла мою жизнь. Как я раньше жил без нее? И почему я раньше ее не встретил? Парк был в зеленой дымке. Под корой деревьев снова струились сок и жизнь. Я сидел на скамье. Я подставил свое лицо солнцу, как благодетельному защитнику. Мне хотелось, чтобы она пришла быстрее. Это так успокаивает, когда ждешь кого-то, кто скоро придет.

Когда она наконец появилась, у нее было совсем другое выражение лица. Что-то там, в доме, потушило ее радость. Ее губы, с которых стерлась помада, слегка вздрагивали.

На мои вопросы она не захотела отвечать. Ее одежда, ее волосы, ее кожа казались помятыми. Сидя около меня на скамье, она выглядела разбитой, усталой и нуждавшейся в отдыхе.

Она зажгла сигарету — и сразу же смяла. Она дрожала, когда я хотел взять ее на руки.

Она сказала мне тогда, сверкая глазами, что она меня любит и, что бы ни случилось, будет любить только меня. Эти слова наполнили меня гордостью, и я принял их, не испытывая особого желания выяснять, чему или кому я обязан подобным признанием.

Аврора тогда произнесла слова, над которыми часто насмехалась, и эти слова, которые я так хотел услышать, мне показались простыми и правдивыми. Зачем бы я стал разбираться в причинах ее смятения, если оно побудило ее признаться мне в любви? И почему бы меня не любить?