Читать книгу - "Год, когда мы встретились - Сесилия Ахерн"

Садится в машину и уезжает.

Он так это произнес, «поступай как знаешь», будто это дурно. А что ж плохого, если человек знает, как ему лучше? Да я в жизни своей с ним не советовалась, и он последний, к кому я бы пошла за помощью. Тут вдруг мне становится не по себе – с чего я вообще об этом думаю? Стою, как идиотка, на ветру и пялюсь на пустую дорогу, где отцовской машины и след простыл. Бросаю быстрый взгляд на твой дом, и мне кажется, занавеска на втором этаже чуть колышется, а может, померещилось.

Потом, уже вечером, я долго не могу заснуть. Голова, похоже, перегрелась от обилия мыслей, как мой лэптоп, когда долго работает без перерыва. Я злюсь. Во всем у меня в последнее время неопределенность какая-то, недосказанность: с работой, с отцом, с мужиком, внаглую занявшим место на парковке прямо у меня перед носом, с арбузом, который я уронила себе под ноги, да так удачно, что он разбился вдребезги и запачкал мои замшевые ботинки. Я занимаю половинчатую позицию. Нападаю, отступаю, опять нападаю, пытаюсь все уладить, снова обвиняю, подробно рассказывая, у кого что не так. И что характерно, мне от этого не легче, наоборот, только хуже и хуже.

На душе мерзко, а еще очень хочется пить.

Рита, у которой я сегодня утром была на сеансе рэйки-терапии, меня об этом предупреждала. Она велела как можно больше пить, в смысле пить воды, но ее мне как раз совершенно не хотелось, и я выпила бутылку вина. Раньше я никогда на рэйки не ходила и вряд ли пойду еще, но тетя подарила мне на Рождество ваучер на одно посещение, вот я туда и потащилась от нечего делать.

Тетя большая поклонница нетрадиционной медицины – любой. Она и маму водила ко всяким целителям, когда та заболела. Наверное, поэтому я во все это и не верю, ведь маме ничего не помогло. С другой стороны, обычные лекарства ей тоже не помогли, что не мешает мне пить таблетки, скажем, от головной боли. Не знаю, может, схожу к Рите еще раз. О сеансе я с ней договорилась уже после праздников, когда все вернулись к работе. Мне нужно себя чем-то занять, нужно, чтобы в моем новом ежедневнике – кожаном, с золотыми инициалами в верхнем правом углу – появлялись записи, хоть отдаленно похожие на «рабочие». В прежние времена ежедневник был бы уже заполнен на месяц вперед: деловые встречи, важные свидания, совещания и прочее. А сейчас он являет собой грустную картину, вполне отражающую мою нынешнюю активность: крестины, посиделки в кафе, дни рождения.

На сеансе рэйки я сидела в комнатке с белыми стенами, где так пахло благовониями, что меня неудержимо клонило в сон, точно меня одурманили. Рита похожа на птичку. Миниатюрная, лет шестидесяти, но очень энергичная и гибкая, судя по тому как она ловко угнездилась в кресле, скрестив ножки. А вот лицо ее мне показалось размытым, будто в расфокусе. Возможно, это потому, что у меня все плыло перед глазами. Зато взгляд у нее острый, даже цепкий – она не упускала ни единой мелочи, и мне пришлось тщательно следить за тем, что и как я говорю. В итоге получалось обрывочно и невнятно.

Ну, в общем, мы с ней мило поболтали, и она была сочувственно-доброжелательна. Потом я минут двадцать полежала на кушетке, релаксируя и вдыхая неведомые ароматы. И никаких перемен после всего этого в себе не обнаружила.

Но все же она дала мне небольшой совет, который вылетел у меня из головы, едва я от нее вышла, а сейчас вспомнила и, пожалуй, готова ему последовать – не вижу, почему бы, собственно, и нет. Итак, снимаю носки и хожу босиком по ковру в надежде «укорениться». То есть избавиться от негативных эмоций. Наступаю на что-то острое – крючок от вешалки – и злобно чертыхаюсь. Сажусь на пол, нежно баюкаю уколотую ногу. Не очень представляю, как должны себя чувствовать «укоренившиеся», но явно как-то иначе.

Когда Рита посоветовала мне ходить босиком, то сказала, что лучше всего, конечно, по траве, но можно и по полу. Главное, делать это регулярно. Научное обоснование такого метода состоит в следующем: Земля отрицательно заряжена, и когда ты заземляешься, то подсоединяешься к отрицательному источнику энергии. А поскольку отрицательный заряд Земли, ясное дело, больше, чем твой, ты потихоньку притягиваешь ее электроны. И это оказывает успокаивающее воздействие на твой перевозбужденный организм. Мне непонятны все тонкости этого процесса, но я хочу, чтобы у меня перестала болеть голова, и не хочу пить таблетки – так почему бы и не походить босиком?

Выглядываю во двор. Ни травиночки. Ужасную, непростительную глупость совершила я, когда въехала сюда четыре года назад. Садоводство меня не вдохновляло, мне было двадцать девять лет, я работала, дома проводила минимум времени, и уж на кустики-цветочки у меня его точно не было. А потому я наняла рабочих, и вместо милого садика получилась необременительная в уходе мощеная площадка. На мой взгляд, она производила весьма солидное впечатление, и, кстати сказать, обошлась очень не дешево. Моих соседей она повергла в ужас. У входной двери я поставила черные цветочные горшки с причудливо изогнутыми вечнозелеными растениями. Ультрасовременный дизайн. Что там думают соседи, меня мало волновало, к тому же до недавнего времени у меня не было возможности это с ними обсуждать. Я нисколько не сомневалась, что поступила разумно. Садовник бы стоил кучу денег, а сама я понятия не имею, как ухаживать за всякими насаждениями. Однако кое-какая трава все же осталась – на небольшом проходе между нашими с мистером Мэлони домами. Он ее стрижет и моего мнения на сей счет не спрашивает, думаю, он уверен, что это его территория, поскольку он поселился здесь раньше. И что я вообще смыслю в травах? Я, травовытравитель?

Мне казалось, что в двадцать девять лет обзавестись собственным жильем – в таунхаусе на две семьи – означает именно «повзрослеть и пустить корни». Кто ж знал, что, сровняв с землей свой сад, я лишила себя шанса укорениться.

Проверяю, что у тебя происходит. Ничего. Свет нигде не горит, твоего джипа нет. Об остальных соседях можно не беспокоиться, да и вообще они меня не интересуют.

Надеваю спортивный костюм и босиком спускаюсь вниз. Осторожно, как шпионка, бегу на цыпочках по тротуару к зеленой полоске газона. Так, посмотрим, нет ли тут собачьих какашек. А также слизней и улиток. Подворачиваю штанины и бреду по мокрой траве. Она холодная, но не колючая. Прохаживаюсь взад-вперед, поглядываю на пустую улицу и хихикаю себе под нос.

В первый раз с тех пор, как я здесь поселилась, чувствую себя виноватой в том, что сотворила с палисадником. Смотрю на другие дома и понимаю, что мой в сравнении с ними выглядит темным и мрачным. Не сказать, чтобы у них в садах в январе все было расцвечено яркими красками, но кусты, трава и деревья выгодно отличаются от унылого булыжника и дорожной плитки.

Не знаю, на что, кроме воспаления легких, можно рассчитывать, гуляя босиком по сырой траве, но, во всяком случае, прохладный ночной ветер остудил мою разгоряченную голову и выдул оттуда прочь лишние мысли.

Такое поведение для меня необычно. Я не о прогулках по газону посреди ночи, а об утрате самоконтроля. Конечно, бывали и на работе напряженные дни, когда требовалось перенастроиться, но это другое. Я себя чувствую по-другому. Сейчас я слишком много размышляю, мое внимание обращено на то, что раньше меня вообще не занимало.