Читать книгу - "Невесты и куртизанки - Шейла Бишоп"

Ада тотчас же расплакалась.

Элтем почувствовал досаду. Если бы он сделал своей любовницей порядочную, уважаемую молодую женщину, то от нее можно было ждать, и заслуженно, каких-то проявлений страдания. Девушки же, подобные Золотым Гейни, и в этом заключалось их преимущество, заранее знали все правила и никогда не создавали проблем. Так что же происходит с Адой?

Джеку не приходило в голову, что Эстер Гейни не меньше его удивлена поведением младшей сестры. Но Ада упорхнула из-под влияния Эстер и теперь руководствовалась своими представлениями о методах достижения желаемого.

– Чем я тебя так огорчил? – несколько раздраженно спросил он. – Я просто предложил тебе навестить мой дом.

– Да, тайком пробраться к тебе и в одиночестве играть на фортепьяно, чтобы ни на кого дурно не повлиять!

– Дорогая моя девочка, ты несешь полную чушь…

– Чушь? Ты собираешься пригласить все графство, чтобы познакомить со мной?

Джек промолчал.

– Смею сказать, некоторые джентльмены будут рады пококетничать с твоей любовницей, – с горечью добавила она. – Они напьются и потребуют, чтобы я танцевала на столе!

Джек обнял ее и начал целовать, чтобы успокоить. Ада тотчас же замолчала, закрыла глаза и обмякла. С тех пор как они приехали в Девоншир, она играла с ним как кошка с мышкой, и это сводило его с ума. Он нестерпимо хотел ее, и это желание причиняло ему боль, но он был слишком деликатен, чтобы применять силу к такому красивому и беззащитному существу.

– Ада, ради бога, скажи мне, что тебя угнетает? Чем я провинился? Что такого непростительного я совершил?

Ада объяснила, в чем дело: она одинока, напугана, все ее презирают. Живя с сестрами в Лондоне, она не понимала, как относятся люди к таким девушкам, как они, но теперь рядом с ней никого нет, и денег у нее тоже ни пенни…

– Дорогая, ты не должна поддаваться дурным мыслям! – воскликнул Джек, чье великодушное сердце переполнилось жалостью. – Я всегда буду заботиться о тебе. Обещаю.

– У тебя тоже нет денег, – заметила она. – Пока ты не женишься.

– Что ж, тогда мы поженимся, – легкомысленно произнес он. Ему было невыносимо видеть ее такой несчастной, и он уже был готов заплатить любую цену за благосклонное дозволение ее любить.

Ада перестала плакать, хотя по-прежнему выглядела расстроенной.

– Ты имеешь в виду тайное бракосочетание, от которого потом отречешься?

– Разумеется, нет! Я не давал тебе повода так плохо думать обо мне.

– Значит, ты представишь меня твоей родне как будущую жену? Прежде чем я соглашусь, они должны официально признать меня!

Джек задумался о своей родне: привередливой матери, для которой самая благородная молодая леди будет недостаточно хороша для ее единственного сына; о дяде, но его он быстро сбросил со счетов; замужних сестрах и их мужьях, возможно более терпимых, чем старшее поколение. А вот особых надежд относительно честолюбивой Марии с ее мужем, членом парламента, или серьезной Люси с ее шотландским лордом он не питал. И конечно, была еще Анна.

Она была младшей в семье, ей еще не исполнилось двадцати одного года, но с самого детства для всех она была настоящим наказанием. Своенравная кокетка. На ее брак с Филиппом Дейнджерфилдом дали согласие только затем, чтобы она не убежала из дома. Пожалуй, он мог рассчитывать, что Анна проникнется симпатией к Аде. А Дейнджерфилды жили менее чем в пятидесяти милях от Сомерсета.

– Ты же знаешь, что большинство моих родственников сейчас находится слишком далеко, чтобы представить тебя им, – ответил Джек. – Однако моя младшая сестра с мужем живут недалеко отсюда. Завтра я поеду к ним в Олчестон, переночую там, а во вторник привезу их сюда. Зачем? Анна тебе очень понравится, и, когда ты с ней подружишься, твое положение упрочится!

– Но согласится ли она приехать?

– Если я попрошу, она приедет! – самоуверенно ответил он.

Некоторое время Ада смотрела на него; потом обняла и уткнулась лицом в его плечо.

– Ах, Джек, дорогой мой Джек, какая же я скотина! Я никогда не верила, что ты так благороден и добр! Я не заслуживаю такой доброты!

Джек так обрадовался этому спонтанному проявлению любви, что даже забыл о своем несколько неопределенном положении: он не был уверен, помолвлены они или нет.

В любом случае неуверенность спасала его от необходимости думать, что значит жениться на девушке из семьи Гейни и иметь тещей эту старую каргу.

Он собирался уехать рано утром в понедельник, но все откладывал из-за каких-то срочных дел (в том числе долгого и нежного расставания с Адой) и только ближе к полудню тронулся в путь в легком открытом кабриолете, где не хватило места даже для слуги, которому пришлось скакать вслед за ним верхом. Он еще не успел подъехать к главным воротам усадьбы, когда они неожиданно открылись и в них въехал экипаж.

Это был парный двухколесный экипаж, управляемый лордом Фрэнсисом Обри, последним человеком, которого Джек хотел бы видеть!

Однако избежать встречи не представлялось возможным. Экипаж приближался: две лошади, обливающиеся потом от долгой езды по холмам, и лорд Фрэнсис, восседающий на высоком сиденье над колесами. «Как обезьяна на палке», – непочтительно подумал племянник. За спиной лорда сидел слуга в ливрее.

Экипажи поравнялись, дядя с племянником взмахнули хлыстами и осадили лошадей.

– Зачем вы приехали сюда? – спросил Джек.

– Я приехал проверить наши родовые земли.

– А… Что ж, сейчас я не могу вернуться назад. Мне нужно в Олчестон!

– В самом деле? А что ты сделал с очаровательной Адой? Уже влюбился в нее? Я мог бы предупредить тебя, что может случиться. Женщины ее профессии не предназначены для того, чтобы увозить их из родных мест. Они, как некоторые сорта кларета, не переносят путешествий.

Джек нахмурился:

– Если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить без свидетелей.

– Мы уже, насколько я вижу, без свидетелей, – заметил дядя, глядя на траву и деревья и совершенно игнорируя двух слуг. При слугах он всегда говорил все, что хотел, но Джек никак не мог перенять у него эту привычку.

Увидев выражение муки на лице Джека, лорд Фрэнсис жалостливо произнес:

– Я не думаю, что ты собираешься мне сказать нечто удивительное для Танстолла или Робертса. Доброе утро, Робертс, – подумав, обратился он к слуге Джека.

– Доброе утро, – ответил Роберте, глядя себе под нос и еле сдерживаясь от смеха.

Джек знал, что его нарочно провоцируют. Этот маленький человечек иногда бывает прилипчив как овод.

– Как вам будет угодно, сэр, – выйдя из кабриолета, недовольным тоном произнес он.