Читать книгу - "Чернослив в шоколаде - Ольга Лазорева"

– Над сборником рассказов работаю, – ответила я.

– Здоровски! Но ведь не весь день?

– Знаешь, давай я тебе завтра позвоню, скорее всего во второй половине. Хорошо?

– Да! Супер! – обрадовалась Марика. – Я с утра все равно к Кириллу еду. А потом мы можем просто погулять, мороженого поесть.

– Как он? – поинтересовалась я.

Марика тяжело вздохнула. Потом ответила:

– Как-то замкнулся. Раньше все мне про себя рассказывал, что он делал, что думал. А сейчас сидит на диване и смотрит в стену. Я говорю, говорю, а он будто не слышит. Но, правда, иногда мне отвечает.

– А ты гуляй с ним больше по скверу, – предложила я. – Природа уникальна сама по себе и настолько гармонична, что лечит. И погода сейчас хорошая.

– Точно! – обрадовалась она. – А то мы все в его комнате сидим. Это частная клиника, и у него будто своя комната, там даже комп разрешают и инет есть.

– Странная какая клиника, – заметила я.

– Почему? Правда, следят за тем, что он смотрит и слушает. Там в компе тока комедии закачаны, а из музыки попса. И никаких игр. Оль, а ты тоже какая-то грустная, – без перехода заявила Марика. – Случилось чего?

Я невольно улыбнулась. Ее непосредственность подкупала. Я даже ощутила желание рассказать ей о Никите, но вовремя одумалась. К тому же Марика приобрела книгу «Спелая ягода», а там эта история была выписана во всех подробностях.

– Просто устала, – сказала я. – В моем возрасте это случается все чаще.

– Чего ты так говоришь, будто совсем дряхлая старушка, – засмеялась Марика. – Ты молодая! А ты замужем?

– В разводе, – ответила я.

– А любимый есть? – продолжила расспросы она.

– Недавно рассталась, – после паузы ответила я.

– Так вот ты чего такая грустная! – заметила Марика.

– Знаешь, давай спать, а? А то уже далеко за полночь.

– И чего? – засмеялась она. – Мне завтра в школу не надо!

– Зато мне надо встать со свежей головой, а то не напишу ничего, – заметила я.

– Ой, сорри! – спохватилась Марика. – Споки, Оль. До завтра!

– И тебе спокойной ночи!

«Эти сокращения скоро приведут к изменению языка, – подумала я, закрывая телефон. – Ладно, когда на сайтах и в чатах для быстроты сокращают слова, но это уже проскользнуло и в разговорную речь. Хуже всего, что и сама я стала этим пользоваться в переписке».

Вот несколько устойчивых сокращений, которые в основном использует молодежь: что-нибудь – что-нить, тебе – те, люблю – лю, только – тока, сколько – скока, сегодня – седня, спасибо – пасибки, или еще короче – спс, сейчас – щас, целую – чмок, целую много раз – чмоки, спокойной ночи – споки. Возможно, это рационально. Например, фраза «желаю тебе спокойной ночи и целую много раз» сокращается до «споки, чмоки», а «я тебя люблю» выглядит как «я тя лю». Как любой пишущий человек, я понимаю, что язык – живая материя и постоянно развивается, но такая форма сокращений делает слова куцыми и невыразительными.

Я вздохнула и налила еще вина. Сев на диван, вновь вспомнила Никиту. Он присылал мне много эсэмэсок, но никогда не сокращал слова. И я испытывала счастье, читая в который раз: «Я люблю тебя, малыш». И все-таки расставание в нашем случае было неизбежным. Я отчетливо понимала это. Осталось лишь забыть о Никите, но пока это плохо получалось.

«Дома я оказалась под вечер. Была уверена, что Ник уехал. Но он ждал меня. Когда я вошла в квартиру, то увидела, что свет в гостиной горит, и даже начала улыбаться. Но Ник встретил меня с хмурой физиономией. Правда, он явно недавно проснулся, потому что глаза были опухшими.

– Хорошо развлеклась? – ядовито поинтересовался Ник, помогая мне снять полушубок. – Я уж было подумал, что ты и ночевать не явишься.

– Прекрати, малыш, – ответила я, чувствуя, как меркнет мое настроение. – Ты же знаешь, что Лена в положении, и ей нужна была моя помощь, только и всего.

– Когда уж и ты будешь в положении? – вздохнул он и обнял меня.

– Я в ванную, – сказала я, уклоняясь от его поцелуя.

Потом мы пили на кухне чай, и Ник вновь завел ту же песню. Я видела, что тема детей отчего-то его необычайно заводит. А когда он заявил, что уже придумал имена «для наших двух пацанов», а именно Кузьма и Мишка, я чуть не расплакалась. Его слова вызывали боль, и чем больше он говорил об этом, тем яснее я понимала, что он роет могилу для наших дальнейших отношений. Нику нужна была нормальная семья, но я не могла ему это дать.

В следующий вторник я все-таки отправилась на консультацию к своему гинекологу и когда задала вопрос о возможности для меня еще раз родить, то врач дал вполне определенный ответ.

– Ольга Николаевна, – серьезно произнес он, – вам даже забеременеть будет крайне проблематично, а чтобы выносить здорового малыша, и речи нет. И потом у вас же есть две дочки. Так что не вижу смысла подвергать себя такому экстриму.

Не хочу тут цитировать выписки из моей медицинской карточки. К тому же я сама не вполне понимала, зачем отправилась к врачу. Даже если бы он сказал мне, что невозможное возможно, я бы навряд ли решилась на такой шаг.

Пока я медленно шла домой из консультации, мысли о Нике и его желании стать отцом не давали мне покоя. Чем дольше я общалась с ним, тем отчетливее понимала, что у нас нет совместного будущего. Что ждало меня, скажем, через десять и даже пять лет? Я неуклонно старела, а Ник был в расцвете сил. И через десять лет мне будет уже 51, а ему всего 29! Мне уже сейчас все труднее было выглядеть «на все сто» по утрам, особенно после активных бессонных ночей. А Ник всегда просыпался свежим и бодрым. Несколько раз он после работы звал меня съездить с ним в ночной клуб, но я с ужасом отказывалась. Сидеть там до утра, слушать музыку хауз, ска, психоделику или транс или еще что-нибудь в таком же неудобоваримом для меня стиле, пить коктейли, вдыхать густой табачный дым, общаться с обкуренными неадекватными подростками казалось невыносимым. Но Ник любил потусоваться в клубах. Ему доставляло удовольствие такого рода времяпрепровождение. А вот в театры или музеи он практически не ходил. Единственный раз он с удовольствием пошел со мной на выставку в Третьяковскую галерею. Но только потому, что это была выставка художественной ковки мастеров России.

Я понимала, что мне необходимо что-то решать, но при мысли, что самый лучший выход – это расстаться навсегда, мне становилось по-настоящему плохо. Я не представляла себя без его нежных глаз, улыбки, ласковых слов, безумной зажигающей страсти. И вновь откладывала решение на неопределенное время…

Апрель выдался очень мягким и теплым. Воздух казался бархатным, обычно очень резкое весеннее солнце грело ласково, и я много гуляла. Ник все так же пропадал в кузне, но когда приезжал ко мне, то набрасывался на меня с утроенной силой. Весна действовала на него возбуждающе. Он писал необычайно много стихов, необычайно много занимался сексом, но это не мешало ему излучать сияющую позитивную энергию, которая, казалось, прибавляется с каждым весенним днем. Разговоры о наших будущих детях приобрели систематический характер, Ник не оставлял меня в покое и не уставал внедрять эту мысль в мое сознание. Но я пребывала в задумчивом и немного угнетенном состоянии. Мысль, что нам необходимо расстаться, что это неизбежно, уже не вызывала никаких сомнений».