Читать книгу - "Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва"

Викторовичу Вавилову, — выдыхаю, пытаясь пригладить волосы, я его... жена.

В лифте привожу себя в порядок. Время растягивается, как жевательная резинка. Шесть оставшихся этажей превращаются в бесконечность. Тук-тук-тук — сердце отстукивает рваный ритм где-то в горле. Арина затихла в слинге, её тёплое дыхание щекочет мне грудь. Как странно: весь мир рушится, а она спокойно спит, не подозревая…

Двери лифта разъезжаются с тягучим механическим вздохом.

Коридор плывёт перед глазами — знакомый до боли, выученный наизусть за годы работы здесь. Каждая трещинка на стенах, каждый изгиб плинтуса. Помню, как носилась тут с папками, как пила кофе у окна, как...

Кроссовки утопают в ковровом покрытии — мягко, беззвучно. Коридор тянется бесконечной серой лентой, и с каждым шагом внутри всё сильнее закручивается тугая пружина.

Воздух здесь какой-то особенный — прохладный, кондиционированный, с легким привкусом корпоративной стерильности. Я помню его, этот запах, въевшийся в костюмы, в кожу портфелей, в глянцевые корешки папок с документами.

Рука зависает над дверной ручкой — прохладный металл манит прикоснуться, но что-то удерживает.

В висках стучит, и я ловлю своё отражение в стеклянной табличке с его именем: "Вадим Викторович Вавилов, Генеральный Директор ВАВИЛОН Групп.”

Губы пересохли, и я машинально облизываю их.

Внезапно рядом вырастает охранник. Лицо взволнованное, глаза бегают.

— Рита Сергеевна, — запинаясь, бормочет он. — Не заходите!!! Вадим Викторович просил не беспокоить! У них там это... совещание важное.

"У них".

Маленькое слово острым осколком впивается в сознание...

ГЛАВА 12

Опускаюсь на кожаный диван — тот самый, на котором когда-то проводила обеденные перерывы с кофе и документами.

До декрета. До того, как жизнь разделилась на "до" и "после".

Кожа поскрипывает под моим весом, и этот звук кажется неприлично громким в звенящей тишине.

Здесь всё вроде то же самое, но что-то неуловимо изменилось.

Тяжёлые шторы, картины в позолоченых рамах, запах дорогого кофе... Но что-то неуловимо изменилось. Будто в идеально настроенном оркестре одна струна вдруг зазвучала фальшиво.

Или это я изменилась? После декрета многое видится иначе.

Взгляд падает на стол секретаря, и внутри что-то обрывается.

Хаос. Вызывающий, кричащий беспорядок — как пощёчина всему, что я когда-то здесь создавала.

Мария Ивановна — наш бессменный секретарь-педант, женщина-компьютер с неизменным серым костюмом и идеальным пучком — никогда бы не допустила такого беспорядка.

"Порядок на столе — порядок в делах," — говорила она, поправляя очки в тонкой оправе.

А сейчас... Помада "Лореаль" цвета спелой вишни небрежно брошена на важные документы. Именно такую помаду я видела недавно на рекламном щите!

"Потому что ты этого достойна", — вспыхивает в памяти рекламный слоган, и горло сжимается от горькой иронии.

Помимо помады, я наблюдаю розовую кружку в стразах, смятые салфетки, рассыпанные заколки — как символ того, что пришло на смену прежнему порядку.

Неужели это теперь представительский стиль?

Дверь кабинета распахивается внезапно, будто от порыва ветра. Из кабинета мужа, виляя бёдрами, выплывает… длинноногая брюнетка.

Высокая, точёная, с идеальными формами — как статуэтка с витрины дорогого бутика.

Кудри растрепались, юбка еле прикрывает отставленный зад.

Господи, эту полоску кожи даже юбкой назвать язык не поворачивается!

А колготки в сетку?

При дневном свете смотрятся вульгарно, как костюм из дешёвого борделя.

Она оттягивает юбку вниз, и, не глядя на меня, проходит мимо, источая шлейф духов — сладких, удушающих.

Такой же удушающий, как понимание того, что здесь происходит. "Совещание", значит...

Девица плюхается за стол, достаёт зеркальце. Её помада — агрессивно-алого цвета, и пока она подкрашивает губы, я считаю про себя до десяти. Раз. Два. Три…

Вот, значит, какие "совещания" у них тут!

Сердце с размаху ухает куда-то вниз, в желудке противно сжимается. Чувствую, как щёки заливает злой румянец. Стискиваю кулаки.

— А вы по какому поводу? — голос девицы сочится мёдом, но в нём проскальзывают начальственные нотки. Она даже не смотрит на меня — занята своим отражением. Какая высокомерная особа…

— К мужу, — мой голос звучит хрипло, чужо. — Заседание, я так понимаю, закончилось?

Она наконец поднимает глаза — карие, с поволокой. Длиннющие накладные ресницы недоуменно хлопают. На лице появляется выражение снисходительного узнавания, будто увидела старую знакомую, имени которой не помнит:

— Ой! Здравствуйте! Да, заседание з-закончилось... была онлайн-конференция...

Не слушаю. Не хочу. Не могу. Внутри поднимается волна — горячая, удушающая, как тот приторный парфюм, которым пропитан воздух приёмной.

Ариша, моя маленькая антенна, улавливает напряжение и начинает хныкать. Рывком поднимаюсь с дивана — кожа протестующе скрипит. Ноги сами несут к двери.

Распахиваю её резко, без стука.

Вадим стоит у распахнутого окна — высокий, подтянутый силуэт на фоне панорамы города.

Сигаретный дым вьётся вокруг него серебристой змейкой, и от этого зрелища что-то внутри обрывается.

Он курит.

Затягивается с наслаждением и делает глубокий выдох…

Помню, как он торжественно объявил полгода назад, что бросил. Как я радовалась. Как просила не курить при детях.

В горле встаёт ком размером с кулак, и я чувствую, как начинают гореть глаза.

Вдох-выдох. Пальцы до боли впиваются в ремешок сумки — эта боль отрезвляет, заземляет.

Его рубашка не застёгнута у ворота — непривычно небрежно для человека, который раньше даже дома не позволял себе такой расхлябанности. Галстук брошен на спинку кресла…

ГЛАВА 13

— Куда делась Мария Сергеевна? — у меня не хватает слов, чтобы описать всю мою злость от увиденного. — И что это теперь? Что за девка? Приёмная превратилась в какой-то салон красоты! Будуар с косметикой и розовыми кружками! Это теперь новый уровень твоего бизнеса?

Вадим стоит у окна, его силуэт чётко вырисовывается на фоне городского пейзажа. Такой холёный, такой... чужой. Совсем не тот человек, с которым мы проводили вместе дни и ночи, строили планы на жизнь, мечтали о будущем.

Он выдыхает дым — томно, картинно.

Приподнятая бровь, этот снисходительный взгляд... В горле встаёт ком из непроизнесённых слов, обвинений, вопросов. Они распирают изнутри, бьются о рёбра, как запертые птицы.

— Мария Сергеевна ушла на пенсию, — цедит он с ледяным спокойствием. — А это... мой новый секретарь. И знаешь что, Рит? Она прекрасно справляется со своими обязанностями. В отличие от некоторых, она знает своё место и не задаёт лишних вопросов. Она услужливая, покладистая. Талантливая…

Последняя фраза бьёт под дых.

Знает своё место? В отличии от некоторых?

— Твой новый секретарь? — меня тошнит, тошнит от всего. От его слов, интонации, творящегося здесь абсурда. — С таким макияжем и в такой юбке? Ты теперь набираешь персонал по журналу Playboy?

— Я не обязан