Читать книгу - "Последняя Золушка - Адель Хайд"

Диана не знала, что следует сделать, поэтому присела в лёгком книксене и коротко кивнула.

— Почему вы в таком виде, леди Селери? — Мужчина тяжело поднялся из-за стола. — Что с вами произошло? — И вдруг он заметил герцога, и голос его стал ещё более удивлённым. — Ваше сиятельство? Какими судьбами?

Диана решила, что раз уж её узнали, значит, этот мужчина и есть поверенный её отца, и, привлекая к себе внимание, произнесла:

— Господин ля Мансер, у меня важное и не терпящее отлагательств дело.

Мужчина сразу же снова посмотрел на Диану:

— Конечно, юная леди, присаживайтесь.

Диана присела и с удивлением увидела, что нахальный герцог тоже примостился на соседнем стуле.

Диана посмотрела на господина поверенного и тихо добавила:

— Дело конфиденциальное.

Бывшей фее-крёстной было непонятно, насколько хорошо герцог знает леди Тремейн, и ей совсем не хотелось, чтобы мачеха узнала, что она задумала.

Герцог, несомненно, услышал, что сказала Диана, но даже не шелохнулся, чтобы выйти, и Диане пришлось говорить при нём.

— Господин ля Мансер, сегодня ночью скончался мой отец, — сказала Диана.

Краем глаза она заметила, как изменилось лицо герцога, оно стало более напряжённым. Диана снова сделала попытку выставить его за дверь, и на этот раз у неё получилось.

Она рассказала поверенному, что, пока отец болел, леди Тремейн обманом заставила её принять клятву подчинения, сделав из наследницы графа прислугу.

Господин ля Мансер внимательно выслушал Диану и покачал головой.

— Если это правда, то это немыслимо. У меня не укладывается в голове, что такая известная леди могла так поступить, — сказал ля Мансер. — Однако я не могу вам сейчас зачитать последнюю волю.

Диана слушала, и внутри её охватывало бессилие. Неужели этот с виду порядочный человек тоже на стороне леди Тремейн?

Но ля Мансер закончил тем, что попросил Диану немного подождать, поскольку ему надо собраться и перенести остальные встречи.

— Я должен убедиться по поводу графа, — сказал он, — прочитать его волеизъявление всем членам семьи.

Когда Диана вышла из кабинета ля Мансера, увидела герцога, стоявшего рядом с дверью, и по его виду поняла, что он всё слышал.

— Вы действительно говорили правду? — перешёл на «вы» герцог, снова не поверив Диане.

— Почему вы мне не верите? — вместо ответа возмущённо спросила Диана.

— Сложно поверить той, кто, будучи графиней, не узнал собственного принца, — вдруг произнёс герцог. — Да и меня вы тоже не узнали.

— Как и вы меня, — отрезала Диана, пытаясь закончить опасный разговор.

Ей нужно было разобраться с наследством и мачехой, потом — попасть во дворец и влюбить в себя принца, и тогда её миссия будет выполнена.

При мыслях о принце стало тоскливо, но законы сказки непреложны, нельзя менять принца на… герцога, например.

Вскоре появился господин ля Мансер, в руках он держал большую папку, сделанную из чёрной кожи.

— Леди Диана, я приказал подать мой экипаж, — сказал он. — Вы же не возражаете?

Диана не возражала.

А вот герцогу ля Мансер сказал, что дело семейное, но если у его сиятельства есть время, то он с радостью пригласит его в качестве независимого наблюдателя.

У Дианы были вопросы к независимости герцога, но она промолчала, подумала, что поверенному виднее, как всё сделать правильно.

Когда подъехали к графскому особняку, то Диана обратила внимание, что траурная лента, которую она лично повязала на входе в дом (это ей посоветовала сделать сама леди Тремейн), исчезла.

Войдя в дом, Диана увидела леди Тремейн, с довольным видом встречавшую гостей.

— Ваше сиятельство, какая честь, — торжественно поприветствовала леди Тремейн герцога, будто бы и не заметив, что прямо перед ней стоит Диана.

Вперёд выступил ля Мансер:

— Леди Тремейн, я прибыл зачитать последнюю волю графа Селери.

И здесь леди Тремейн холодно и, как показалось Диане, победно улыбнулась и произнесла:

— Господин ля Мансер, с вами кто-то очень жестоко пошутил. — И после этой фразы леди Тремейн посмотрела на Диану и добавила: — Ай-ай-ай, детка, как нехорошо обманывать.

Позади Дианы раздался вздох.

Между тем леди Тремейн сделала скорбное лицо и продолжила:

— Граф, конечно, всё ещё находится в том состоянии, когда он не может с нами поговорить, но он совершенно точно жив. — И вот теперь уже явно победно взглянув на Диану, леди Тремейн предложила: — Да что там, вы же можете сами пройти и удостовериться.

А у Дианы снова в груди словно искры вспыхивали. И эта искрящаяся злость подогревалась ещё и укоризненным взглядом герцога.

Когда леди Тремейн повела всех в покои графа, Диана тоже пошла, надеясь, что сумеет разгадать, какое колдовство на этот раз скрывает мачеха.

По пути они встретили сводных сестёр. Анна почему-то прихрамывала и была странно молчалива.

Увидев целую делегацию, сёстры синхронно сделали книксен и быстро исчезли, свернув в один из коридоров.

В спальню к отцу, где пахло травами и было темно из-за того, что окна были плотно зашторены, вошли все вместе, но к кровати больного господин ля Мансер подошёл сам, остановив леди Тремейн и Диану.

Там он послушал пульс, постоял над лежавшим графом, который действительно дышал. Диана со своего места видела, как у того поднималась и опускалась грудь от дыхания. После чего поверенный вернулся, все вышли из спальни, и он, повернувшись, спросил:

— Леди Тремейн, почему юная графиня носит одежду для служанки?

Леди Тремейн грустно улыбнулась и голосом матери, уставшей от выходок ребёнка, произнесла:

— Об этом лучше спросить её саму, возможно, вам она расскажет.

Диана этого стерпеть не могла:

— Вы всё врёте, леди!

— И про вашего отца тоже? — елейным голосом поинтересовалась леди Тремейн.

— Я не знаю, какое на этот раз колдовство вы применили, но вам это с рук не сойдёт. — Диана почти кричала, хотя и понимала, что это выглядит отчаянно. Но она и была в отчаянье: её план рушился на глазах, да ещё и в присутствии герцога.

Герцог и ля Мансер покинули дом, а перед этим поверенный наставительно произнёс:

— Леди Селери, постарайтесь наладить отношения с вашей мачехой, не создавайте больше таких ситуаций.

Диана ушла в гостевую комнату, которую заняла прошлым вечером, и стала думать.

Через некоторое время до неё с улицы донеслись голоса. Это разговаривали её сёстры. Вернее, не разговаривали, а ругались. И когда несколько раз прозвучало её имя, Диана решила