Читать книгу - "Брачная ловушка - Дженнифер Пробст"

— Что ж, тогда мне, видимо, придется попросить Алексу.

Мэгги застыла как вкопанная. Волосы ее взметнулись и плавно опустились на место, когда она резко повернула голову и впилась в него взглядом, точно боксер на ринге.

— Что ты сказал?

Майкл вздохнул с притворным сожалением:

— Мне не хотелось бы вынуждать Алексу так рано покидать Лили, однако я уверен, что она не откажется мне помочь.

Всем своим существом Мэгги источала неприкрытое бешенство.

— И думать об этом не смей! — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Оставь в покое Алексу и Ника. Решай свои дурацкие проблемы сам.

— Именно это я и пытаюсь сделать.

Мэгги приподнялась на цыпочки и оказалась лицом к лицу с Майклом. Губы его обожгло теплом ее дыхания — головокружительное сочетание кофе, коньяка и возбуждения.

— Богом клянусь, если ты посмеешь хотя бы словом заикнуться им об этой безумной идее, я…

— И что ты сделаешь? Когда Ник услышит, как обстоят дела, он меня поймет. Алексе всегда хотелось съездить в Италию, к тому же поездка займет всего несколько дней. Обычное дело, когда речь идет о семье.

— Ты им не семья! — Неистовый выдох Мэгги хлестнул Майкла по лицу, словно порыв ветра. В голосе ее звенела ненависть. — Прекрати лезть в их личную жизнь и займись собственной!

— Как ты сердишься, la mia tigrotta! — поцокал языком Майкл. — Неужели ревнуешь?

Мэгги вдруг схватила его за плечи. Ногти ее впились сквозь ткань рубашки в кожу Майкла, но эта боль лишь усилила накал вибрирующего между ними притяжения.

— Нет, меня бесит то, как ты вертишься вокруг Алексы, точно бездомный щенок, а мой собственный брат этого даже не замечает! Что бы я ни отдала, только бы избавиться от тебя! Что бы я ни сделала… — Мэгги осеклась на полуслове и закрыла рот.

Очень медленно она убрала руки с плеч Майкла и отступила на шаг. Помимо воли его плоть охватило острое сожаление об утраченной близости ее тепла. Майкл с трепетом наблюдал за тем, как глаза Мэгги заблестели ярче. Отчего-то он подозревал, что этот блеск не сулит ему ничего хорошего, а выражение лица Мэгги внушало ему смутные опасения.

— Если я соглашусь на этот безумный план, ты дашь мне все, чего я ни захочу?

От такой резкой смены курса Майкл едва удержался на ногах.

— Да.

Губы Мэгги изогнулись в улыбке — алые, безупречно очерченные. Майкл беспомощно смотрел на этот чувственный рот, созданный для наслаждений, которые он был бессилен вообразить и в самых смелых фантазиях. Dios, он так возбудился, что не в состоянии поддерживать связный разговор! Майкл вспомнил католических монахинь, которых привык видеть с детства, и отчасти сумел усмирить разгорячившуюся кровь.

— Хорошо, я согласна.

Он не спешил ликовать, но лишь воззрился на нее с подозрением:

— Чего ты хочешь взамен?

Торжество, сверкнувшее в глазах Мэгги, предварило ее ответ.

— Я хочу, чтобы ты держался подальше от Алексы.

Майкл вздрогнул. Его хитроумный ход каким-то образом обернулся против него самого. Мысленно он выругал себя за то, что подставился под эту коварную контратаку. Упорная убежденность Мэгги в том, что Майкл тайно влюблен в Алексу, всегда забавляла его, но теперь ситуация выглядела далеко не забавно. Он решил притвориться, будто неверно истолковал ее требование.

— Хорошо, — согласился он вслух. — Если ты так хочешь, я к ней близко не подойду.

Глаза Мэгги опасно сузились.

— Граф, ты не понял сути моего требования. Если Алекса пригласит тебя на воскресный обед — ты будешь занят. Ты больше не будешь навещать Лили. Не будешь появляться на семейных приемах. Можешь сколько угодно общаться с Ником по деловым вопросам, но близким другом Алексы ты отныне не будешь. Capisce?[9]

О да, конечно. Майкл прекрасно все понял. Его раздражение усилилось оттого, что Мэгги не в состоянии была обращаться к нему по имени. Его аристократический титул в ее устах звучал откровенной насмешкой, и он вдруг ощутил настоятельную потребность силой вынудить Мэгги назвать его именем, данным при рождении. Лучше всего, если бы при этом она лежала на спине, раздвинув бедра, и изнывала от желания отдаться ему. Майкл сделал непроницаемое лицо и молился лишь о том, чтобы Мэгги не заметила его натянувшиеся джинсы.

— Чего ты так опасаешься, cara? Что, по-твоему, может произойти между мной и Алексой?

Мэгги воинственно вздернула подбородок.

— Мне доводилось видеть, как легко разрушается хорошее, — сказала она, и в голосе ее прозвучала горечь. — Алекса и Ник счастливы. Ей ни к чему, чтобы за ней по пятам шнырял кто-то третий. Они, может, и доверяют тебе, но я — нет. — Мэгги сделала паузу и добавила хриплым шепотом: — Я же вижу, как ты на нее смотришь.

Майкл задохнулся, словно откровенность Мэгги ударила его под дых. Она и впрямь считает его способным на такую низость? Как это обидно — воображать, будто он стремится разрушить чужой брак, предать чье-то доверие. И все же, как бы Майкл ни злился, как бы глубоко ни уязвили его домыслы Мэгги, он восхищался ее напористой решимостью. Если кто-то ей по-настоящему дорог, она всегда будет предана ему. Быть может, именно поэтому она и чуждается постоянных отношений?

— Мне осточертело, что все считают, будто я свихнулась! — продолжала Мэгги, дрожа всем телом от переполнявших ее эмоций. — Хоть один раз, хотя бы сейчас признайся, что ты любишь Алексу. Скажи мне правду, дай слово оставить ее в покое — и я соглашусь изображать твою жену.

Майкл вглядывался в нее, храня угрюмое молчание. Спорить было бессмысленно. Алекса напоминала ему сестер, оставшихся в Италии, утоляла потребность в утешении, посещавшую Майкла, когда ему становилось одиноко. Она обладала импульсивностью Венеции, надежностью Джульетты и добротой Карины. Очевидно, нежность, которая отражалась на лице Майкла всякий раз, когда он смотрел на Алексу, и была неверно истолкована ее лучшей подругой.

Впрочем, может, оно и к лучшему.

Его и так уже неудержимо влекли обольстительное тело и острый ум Мэгги. Не хватало еще, чтобы в итоге они оказались в одной постели и… перешли пределы допустимого. По крайней мере когда они будут изображать перед его родней супружескую пару. Если Мэгги останется убеждена, что Майкл влюблен в ее лучшую подругу, эта убежденность станет дополнительной преградой, охраняющей их от опрометчивых действий. Конечно, Майклу придется пойти на куда большие жертвы, нежели он предполагал. Он лишится дружбы с Алексой, которая ему чрезвычайно дорога, и разрыв этот, вполне вероятно, даже причинит ей боль.

Пора делать выбор. Майкл представил себе, что не сможет больше держать на руках Лили, никогда не услышит, как она назовет его дядей… а потом подумал о Венеции, о ее страданиях и горе, о ее страстном желании зажить собственной жизнью. Его долг — сделать все, чтобы родные и близкие были счастливы. Майкл выучил этот урок с юных лет и не намерен был когда-либо о нем забывать. В известном смысле у него и выбора-то нет.