Читать книгу - "Драконова воля. Книга вторая - Агата Грин"

еще один ужасающий скрип, но не развалилась — и то хорошо.

Найдя более-менее удобное положение, я закрыла глаза и представила, что отдыхаю на диване в нашем доме в Тихих огнях. Рензо на работе, Нереза хлопочет на кухне, а Брадо где-то там, решает свои дела, живой... Но эта мирная картина расплывалась, и вместо нее я видела толпы скорбящих о владетеле людей.

— Как же так, отец? — шепнула я. — Почему ты не смог себя защитить?

На допрос меня вызвали на следующий день. Так как из вещей мне ничего не разрешили взять с собой в крепость, то я не смогла переодеться и отправилась на разговор в несвежей помятой одежде. Я не ждала ничего хорошего и «сотрудничать» не собиралась; я знала, что скоро явятся мои спасители и все решат. В общем, я была помята, но невозмутима и уверена в себе, когда меня ввели в кабинет.

Мужчина средних лет, сидящий за столом, бросил на меня быстрый взгляд и жестом велел подвести меня ближе; у него уже был посетитель. Посетитель повернулся, чтобы на меня посмотреть, и моя невозмутимость разбилась вдребезги.

Элдред Блейн собственной персоной!

— Вот и она, — проговорил мужчина за столом, просматривая бумаги. — Некая Валерия Мео, тридцать лет, заявляющая, что…

— Мне двадцать пять, — машинально возразила я.

— Невелика разница, — усмехнулся Блейн и… отвернулся, словно не узнал меня.

— Присаживайтесь, эньора, — проговорил хозяин кабинета, указывая на свободный стул. — Я Доминик Торе, начальник тюрьмы.

Я дошла до стула и осторожно села; поясница больше не ныла, но боль могла вернуться в любой момент. Врач, который консультировал меня в Тихих огнях, предупреждал, что иногда могут возникать боли, похожие на схватки.

— Эньор Элдред Блейн будет присутствовать во избежание инцидентов с огнем, — многозначительно сказал Торе.

Я покосилась на Блейна. Свеж и бодр, зараза, но ко мне не проявляет никакого интереса. Неужели и правда не узнал? Заметив, что я на него поглядываю, плад лениво прошелся по мне взглядом и, сочтя, что увиденное не достойно его внимания, стал поправлять рукава рубашки.

Это меня и обрадовало, и раздосадовало. Да, я набрала вес, расплылась и отекла, но не настолько же разителен контраст со мной бывшей? Хотя… судя по тому, как посмотрел на меня Вито, когда увидел, контраст, наверное, действительно большой. Даже Нереза и та ругает меня за лишний вес.

— Итак, — начал Торе, — вас задержали на границе. Вы двигались на юг?

— Да.

— Зачем?

— К морю.

— Отдохнуть? — уточнил мужчина.

— Да.

— Как далеко вы собирались на юг?

— Не знаю. Мы еще не выбрали место.

— Путешествовать в вашем положении не очень разумно, — протянул Торе, глядя на мой живот, — да еще и на юг, в жару.

Я ничего не ответила.

— У вас на юге родственники? — спросил Торе.

— Нет.

— Вы уроженка Тоглуаны?

— Да.

— Надо же, — усмехнулся Блейн. — А с виду настоящая южная матрона.

— Что скажете, эньора?

— Я из Тоглуаны.

— И как же называют уроженок Тоглуаны? — спросил Торе.

Я понятия не имею, как называют уроженок Тоглуаны. Хоть я и читала много, хоть и рассказывала мне Нереза о нравах Туманного владения, этого не хватает для того, чтобы сойти за свою и быть в курсе того, что известно только местным.

— Вы не наша, — заключил начальник тюрьмы. — И в этом не было бы проблемы, если бы вы назвали сразу, откуда родом и куда направляетесь. Времена нынче не спокойные, эньора, и мы должны следить за каждым пладом. Предателей достаточно. Не хотелось бы, чтобы что-то важное утекло в Тосвалию. Говорят, остров хочет независимости…

— Мечты, мечты, — отозвался Блейн.

— Так что, эньора? Вам есть что сказать?

— Нет.

— Ничего страшного: у вас будет время подумать. А пока давайте обсудим применение вами великого искусства. Вы напали на человека.

— Ни на кого я не нападала.

— А в отчете сказано, что…

— Я немного прожгла стол, и только.

— Зачем же злиться? — вкрадчиво произнес Торе.

— Я не злюсь.

— Тогда ответьте, зачем вы применили великое искусство.

— Это была случайность.

— Вы не обучены великому искусству?

— Нет. Мне, как женщине, это не нужно, — сказала я быстро и невнятно, чтобы мой голос звучал не так, как обычно. Из-за того, что я безобразно растолстела, Блейн не узнал меня, но он может узнать мой голос.

— Какая жалость… пладам, всем, обязательно нужно учиться владению огнем. Неужели муж не разрешает вам учиться? — с ложным сочувствием поинтересовался Торе.

— Да что вы пристали? — резко спросила я, намеренно придав голосу простецкой грубости. — Что, уже и на море скататься нельзя, чтобы собаки приграничные не пристали?

— Нельзя, голубушка, нельзя, — вздохнул начальник тюрьмы; несмотря на мягкий тон, его взгляд был холоден и внимателен. — Есть подозрения, что нашего эньора убили ядом, компоненты которого доставили из Тосвалии. А потому каждого, кто хоть чем-то напоминает тосвалийца, мы будем проверять вдоль и поперек.

Слова Торе были разумны, но я все равно восприняла их в штыки.

Яд, Тосвалия… и подозреваемая — я! Это просто в голове не укладывается! Эмоции накрыли меня, и я не смогла справиться ни с ними, ни с огнем, который зажегся в моих руках.

— Давайте без этого, эньора, — попросил утомленно Торе и дал знак Блейну.

А тот… тот, не отрываясь, смотрел на красноватый огонь в моих руках, который я безуспешно пыталась унять. Медленно, очень медленно Блейн поднял на меня взгляд и вгляделся в мое лицо со всей внимательностью.

Его зеленые глаза вспыхнули.

Он все-таки меня узнал — не по внешности, не по голосу, но по моему огню.

— Ну, здравствуй, — сказал Блейн. — Вот мы и встретились снова. Должен заметить, способности к перевоплощению у тебя выдающиеся: то ты распутная селянка, отрабатывающая в храме грехи, то холеная содержанка, прячущаяся по подвалам, то — беременная женщина, направляющаяся на курорт. Или живот настоящий? — с усмешкой спросил он.

Я продолжала сидеть недвижимо, едва дыша. Шок отпустил меня, и мысли беспорядочно заметались в голове. Что делать? Что соврать? Как вести себя? Собравшись с мыслями — более-менее — я обратилась к начальнику тюрьмы:

— Эньор Торе…

— Я