Читать книгу - "Великий князь Седьмой Окраины - Тальяна Орлова"

Но мне было крайне любопытно:

– Даже малюсенького намека не дадите? Я уже столько возможных причин успела придумать, что теперь любая правда скучной покажется!

– Просто он псих! Как и все драконы! – ответил он резко и отвернулся. – Тема закрыта, шагай отсюда, если не хочешь поприседать. И о нашей с ним встрече никому не говори! Вам же, сплетникам, только повод дай!

Это драконы-то психи? Я усмехнулась. Обычно принято думать наоборот: драконы, особенно если сравнивать с демонами, образцы спокойствия и самообладания. Хотя вчера Май Ао действительно вел себя не по-драконьи раздраженно. Но расспрашивать бессмысленно, ясно как день. Потому я отступила, повернулась к двери, сделала шаг, подумала, повернулась к нему снова и вкрадчиво заметила:

– Господин Рок, столько тайн вы на меня свалили, сил бы хватило все удержать…

Вздрогнула, когда красные следы в воздухе, подернулись и устремились в мою сторону. Прихлопнет же! Ей-богу, сейчас прихлопнет и не поморщится.

– Не шантажом ли завоняло? – прохрипел он угрожающе.

– Никак нет! – вытянулась я. Покривилась виновато и высказалась до конца: – Но если вы вдруг захотите мне чем-то помочь, то у меня как раз имеется малюю-юсенькая просьба.

Я показала пальцами размер просьбы, но демона это не успокоило:

– А еще, как вижу, у тебя есть по паре рук и ног! Без чего ты обойдешься, рыжая чертовка?

Быстро спрятав руки за спину, я жалобно проныла:

– Понимаете, братец мой в Радожке живет, умелец каких поискать! Вот бы кто-то замолвил за него словечко, чтобы на работу его пристроили. Такой могучий парень – и в охране бы сгодился, и на любую черную работу согласится, лишь бы к сестре поближе быть и на кусок хлеба честным трудом заработать.

Аштар замахнулся на меня, я сильно зажмурилась, но не отступила – даже когда кулак со свистом пролетел рядом с моим носом. Зато невольно отшатнулась, когда в этот самый нос мне проорали:

– Пошла вон, негодяйка!

Я поспешила кинуться к выходу, а он все еще орал вслед:

– Пошла отсюда вон! Уноси ноги прямо до Радожки, не оборачиваясь, гадюка наглая! И назад потом так же быстро беги с документами своего брата, чтоб тебе пусто было!

Надеюсь, он не заметил, как на самом выходе я радостно подпрыгнула.

Господин Рок в университете был на очень хорошем счету, раз уже утром обескураженному Митю выдали форму стражника. И плевать, что на вечернем занятии по боевой защите я бежала в два раза больше, чем остальные студенты. Расплатилась, чем могла, как говорится. Однако моя благодарность за помощь от этого не уменьшилась.

* * *

У меня обычно было не больше нескольких мгновений, чтобы успеть до учебы встретиться с братом и крепко его обнять. Мить и через несколько дней выглядел обалдевшим от поворота его судьбы – он не ожидал его и не мог представить, как мне это удалось. И будто бы даже опасливо радовался: тому, что теперь находится поближе ко мне, почти ежедневно приходя из Радожки для караулов, и тому, что впервые обзавелся самой настоящей почетной должностью. У местных стражников приличное жалованье, возможность получить грамоты и награды за верную службу, он теперь не будет находиться на моем содержании – наоборот, сам сможет мне подкинуть горстку кратов, если потребуется, хотя работенку пыльной не назовешь: тренировки и уроки стрельбы Митя увлекли, а враги империи в такую даль от границы никогда не просочатся. Охрана здесь нужна для того, чтобы воры и разбойники на территорию не пробрались, да изредка приходится отгонять от стен сумасшедшего дракона – давным-давно обезумевший монстр не причиняет осознанного вреда людям, но он случайно может подлететь близко, и тогда стража обязана его отогнать, используя почти безопасные снаряды – так, чтобы и дракона не разъярить, и чтобы паника в университете или Радожке не началась. Об этом я от брата и узнала – а он услышал от своих новых товарищей по службе. Мить даже сокрушался, что безумного дракона в окрестностях уже лет двадцать не видели, потому нынешние служаки только передают рассказы о нем из уст в уста, но всякий из них готовится к такой неожиданности, о которой можно будет с гордостью рассказывать своим внукам.

В общем, Мить устроился даже лучше, чем я – он и друзьями мгновенно обзавелся, что с его открытым и честным характером неудивительно. Хотя я вроде бы тоже не высокомерная избалованная гадина, но все еще находилась в некотором отстранении от других студентов. Теперь же перестала чувствовать одиночество: зачем нужны друзья, если рядышком находится брат? Единственное, что бросалось в глаза: его форменные брюки, которые отнюдь не скрывали странных ног. А любимый братец все еще сильно этого стеснялся. По мне, так пора привыкнуть, что он особенный, и это отличие не делает его хуже других, однако вслух сказала другое:

– У меня редчайший дар, родной! Кем же я буду, если сделаюсь великой целительницей и притом не смогу твои колени излечить? Я, может, только для этого на учебу и приехала!

Но Мить разумно помотал головой с легкой улыбкой:

– Исцелить можно болезнь, сестренка, а я здоров – здоровее меня еще поискать нужно. Исправить зверолюда – это все равно что из демона сделать блондина или перерисовать глаза дракону.

Я кивнула, полностью соглашаясь с его правотой. Зверолюды не уродливы, они просто внешне отличаются от людей каким-нибудь искривлением костей – признак смешения в них разнородной крови. Заодно оценила, что мой прекрасный братишка обладает самой простой и такой необходимой в жизни мудростью. Обняла его еще раз и побежала на урок.

И в тот же день за пристройство Митя расплатилась. В обеденный перерыв я сразу заметила в столовой какое-то странное внимание, нацеленное на меня. Кивнула одногруппникам, пошла в сторону поваров, чтобы взять себе суп. Двинулась обратно с подносом, все еще удивляясь, отчего именно сегодня на меня все вокруг так пристально пялятся.

Навстречу шагнула Райна, а рядом с ней уже обозначилось несколько подпевал – надо же, у нее тоже с поиском друзей проблем не нашлось. Она же и намекнула на причину странности. Столовая у нас – главное место сплетен, здесь о любой новости кричат так, чтобы все расслышали и могли обменяться сведениями. Видимо, до моего появления она громко мою персону и обсуждала.

– А вот и наша красавица явилась! Не стыдно, Нилена?

Я замерла на месте, не предполагая, чего ожидать. Но постаралась ответить спокойно, не хотела смешить свидетелей своей паникой:

– Что стыдно? Быть тобой? Не знаю, Райна, я не пробовала. Дашь пройти?

– Еще и хамит! – соседка по комнате возмущенно всплеснула руками. – В твоем селе совсем никакой культуры не водится? Или у вас там считается даже престижным, если молодая девушка успевает задрать юбку и на глазах у всех обольщать любого мужика?

Я вытаращила глаза, не понимая, как такое обвинение вообще можно было мне приписать. Я отчего-то даже начала судорожно припоминать, какой момент могли счесть подозрительным: визит милорда Ао в мою палату или, может, мои задержки на занятиях по защите и нападению, когда Аштар надо мной издевался, пытаясь сделать хоть немного сильнее. Но ее подружка, тоже наша же одногруппница Хелла, громко рассмеялась:

– Насчет любого – в самую точку! Ладно бы хоть симпатичного выбрала, а то такого урода, каких поискать! Что, Нилена, даже под зверолюда готова забраться, лишь бы хоть куда-то пристроиться?

Поняв, что они намекают на Митя, я вскипела. Они ведь даже не знают, что говорят о моем брате! Но как можно из сестринских объятий сделать такие выводы? Разумеется, мы не скрывались – ни одному из нас и в голову не пришло скрываться! Но возможности объясниться мне не дали, незнакомая мне блондинка меланхолично добавила и собственных рассуждений:

– Так у нее возраст уже, тоже поймите. Сколько ей? Двадцать или даже двадцать один. В такие годы деревенские бабы уже парой детишек успевают обзавестись, там о приличиях и не слышали. А кто на такую замарашку в лохмотьях позарится? Разве что уродливый зверолюд.

Они застали меня врасплох – я даже слова позабыла, в ушах загудел шум, мешающий соображать. Моя одежда всегда чиста и выглажена, меня замарашкой невозможно назвать! И в бедной одежде я хожу далеко не единственная, но сейчас даже сельские ведьмы начали отворачиваться и делать вид, что не слышат – так не хотят и к своим перештопанным