Читать книгу - "Не родной папа - Ольга Тимофеева"

— Я тоже.

— Вов, сходи, посмотри что-нибудь на телевизоре. Нам надо поговорить с Евой.

— Хорошо. — Спрыгивает со стула и оставляет нас.

— Итак, плов? Пахнет вкусно.

Молчит и, сложив руки на груди смотрит, как я ем. Такое ощущение, что это не я дегустирую, а она меня. Я должен все сделать правильно, иначе будет хуже. Не знаю, что хуже, но точно будет.

— Вкусно, правда, — киваю ей, съев пару ложек. — Сама готовила или по ютубу?

— Сама.

— Честно сказать, думал, что мне придется вам готовить, но ты удивила. Мне кажется, сейчас все питаются только фастфудом.

— Правда, вкусно?

— Да, превосходно. — Быстро опустошаю тарелку и понимаю, что мало. — Мне бы добавки?

Она поджимает губы, сдерживая довольную улыбку. Маленькая такая в этом моем халате огромном. Но зато не отвлекает мыслями разными несвоевременными. Слежу, как торопится и накладывает мне еду. За мной так ухаживает только мама, когда приезжаю к ней в гости. Не привычно сейчас. Но одновременно нравится.

— Садись, — киваю на стул напротив. Догадывается, о чем будет разговор. Не хочет, но по-другому никак.

— Пойдем от обратного. Чего ты хочешь? В чем видишь для себя идеальную жизнь?

— Хочу жить с братом, хочу, чтобы его не забрали в детский дом. Одни. По крайней мере, без отчима. Хочу, чтобы его вообще не было в моей жизни.

— Цель — это хорошо. Что для этого надо?

— Чтобы отчим умер, а у меня были деньги на жизнь.

— Ну, давай так не будем сразу убивать людей, — усмехаюсь девушке. Есть и другие методы. Для начала, я тебе уже говорил, надо написать заявление. Как только он окажется под следствием, ты сможешь вернуться в свою квартиру.

— Вовку заберут.

— Значит, надо придумать что-то, чтобы не забрали. Родственники у тебя есть же. Обзвонишь завтра и договоришься. Надо, чтобы, как только отчима взяли под стражу, кто-то подал заявление на опекунство. Оно будет подставное. Ребенок будет жить с тобой все это время.

— У меня нет телефона.

— Ева, сказать, как решить эту проблему? Варя привезла тебе телефон. Зайди на нем в свой аккаунт, там все контакты сохранены. И, если ты хочешь самостоятельности, то придется найти работу. — Разложил ей все. Да, не очень просто, да, надо выйти за зону комфорта, но все логично и понятно, что делать. — Так и быть. С заявлением можно потерпеть несколько дней, подготовиться.

— А вы не можете быть опекуном?

— Вряд ли. Мы не в родственных связях и со мной будет все долго. Пока проверят. Да и на время следствия никто на это пойдет. — Опускает глаза и прикусывает губу. Ева, почему он это делал?

— Я не знаю. Выпивал, злился, срывался на мне.

— Только тебя трогал, Вову нет?

— Пытался, я заступилась и получала. А потом на следующий день он вымаливал у него прощение и Вова все забывал.

— Тебе надоело так жить, и ты решила сбежать?

— Да.

— Почему ты пришла именно ко мне? Откуда меня знаешь?

— Я же сказала, что нашла на сайте вашу фотографию.

— Не убедительно. Если врешь, хотя бы правдоподобное придумай. Я не в жизнь не поверю, что девушка, которая так беспокоится за своего брата, оставила бы совершенно незнакомому человеку, фотографию которого нашла на сайте.

Опускает глаза. Раскусил ее.

— Ладно, я слышала кое-что о вас.

— От кого?

Молчит и теребит ноготь.

— Говорить не хочешь. Допустим. Какие были идеи, что я буду делать с чужим ребенком?

— Я не знаю. Я думала, что вы хороший и что-нибудь придумаете.

— Я мысли читать не умею. Вызвал бы полицию и вернул вас назад. Я и сейчас так должен сделать. Потому что если он заявит в полицию, я буду виноват. Ты меня сейчас подставляешь и даже не представляешь как?

Кусаем губы, смахивая ладошкой слезы.

— Если бы я пришла и сказала, приютите нас, нам негде жить. Вы бы позвали? Простите, я правда не думала, что вы за мной побежите. Я хотела оставить Вову у надежного человека. А сама я бы пристроилась где-то. Потом забрала бы его.

— Где-то это где? На панели? Даже не представляешь, сколько нестыковок сейчас в твоем рассказе и вопросы, на которые у тебя нет ответа, потому что ты все время чего- то боишься и скрываешь.

— Я думала, вы клятву Гиппократа давали, обязаны помогать другим. Поэтому и верила. Если бы вы отказались. Наверное. Мы бы вернулись в квартиру

— Клятва Гиппократа — это немного другое. Это обещание честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно и заботливо относиться к больному. Поняла?

— Да.

— Что завтра делать знаешь? — Снова кивает. — Отлично. Готовишь ты вкусно, молодец, — наконец смягчаюсь и улыбаюсь. — Я купил продуктов там, если будет желание, завтра можешь тоже что-то приготовить. Если мы все решили, Ева, то я бы лег уже спать. Мне надо выспаться.

— Конечно.

Про Артемиду не напоминаю, просто тихо прикрываю ее покрывалом, чтобы Ева не думала о ней, и ложусь спать.

Отключаюсь быстро. Моментально.

Переворачиваюсь на другой бок и свет, проникающий через веки, будит. На часах два часа ночи. Ночник включен на кухне. Подозрительно, кто не спит. А может это разгадка? Борюсь со сном и тихо, бесшумно поднимаюсь. Надеваю носки в темноте, чтобы не было слышно шагов от прилипающих к паркету ступней, иду на кухню. Даже дышать останавливаюсь, чтобы не спугнуть. Чтобы не успела ничего скрыть и спрятать.

Заглядываю на кухню.

Ожидаю увидеть, что угодно, даже, что Еве не спится, и она лепит пельмени. Но только не то, как девушка, свернувшись на небольшом диване, спит на кухне. Ночник включен. Помню про то, что она боится темноты.

— Ева, — касаюсь плеча, чтобы разбудить. — Ева. — Чуть громче.

— А да? — щурится от света. — Я уснула. Утро уже?

— Нет, ночь. Ты чего тут спишь?

— Вову там положила, на диване.

— Иди, ложись сама к нему, там много места.

— Мне и тут нормально. Правда. — Зевает, прикрывая ладошкой рот, и закрывает глаза, чтобы спать дальше.

Черт.

— Давай-давай, вставай. Иди нормально ляжь и спи. — Никак не реагирует, поэтому приходится самому взять ее на руки, чтобы отнести.

— Валер, не надо, пожалуйста. Я не буду там спать, — упирается в меня и предупреждает, когда мы уже выходим из кухни.