Читать книгу - "Ненавижу (любить) тебя - Дана Алексеева"

В дверь требовательно постучали и что-то невнятное протороторили. Это не пролетело мимо маминых ушей.

- Кто это там стучит?

- Это Эйми. Очень нетерпеливо ждет своей очереди в душ. – как можно непринужденнее соврала я.

- Ты что заперла двери, Оливия? – прозвучал встревоженный голос матери.

Я сильно закусила губу. Как можно было так проколоться!

- Конечно, нет. Это Эйми сигналит мне, чтобы я поторапливалась.

Я посмеялась в трубку настольно правдоподобно, насколько позволила мой артистизм и моя совесть. Из телефона послышался шумный вздох.

- Ладно. Если все хорошо, то  желаю спокойной ночи и жду вас завтра.

- Да, мам, до завтра. Люблю тебя.

Я причмокнула телефон и отключилась.

В дверь опять требовательно постучали.

Кто же там так ломится. Открыв дверь, я наткнулась на полные укора  и недовольства глаза пьяненького студента.

- Тоже мне нашла райское местечко!

Попавший свет помог разглядеть небольшое пространство, и главное, что там находилось и волновало этого бойкого парнишу.

Ящики с алкоголем. Да тут целая армия бутылок, на любой вкус и цвет. Действительно, райское местечко для большинства из здесь присутствующих. Но не для меня.

Я побрела дальше. Увидев в коридоре небольшую очередь девушек в коридоре, я предположила, что возможно, Эйми может быть в дамской комнате.

Под возмущения ожидающих своей очереди красоток, я прохожу в уборную. Эйми здесь нет. Зато здесь есть ее ненавистная подружка Дженнис. Она открыла рот перед зеркалом и смащно намазывала помадой свои пухлые губы.

Заметив меня в отражении, глаза Дженнис округлились в удивлении.

- Ты?? – она оглядела меня с головы до ног. – Не ожидала тебя здесь увидеть!

- И тебе привет, Дженнис. Меня зовут, Оливия если ты забыла.

Я непринужденно улыбнулась и собиралась уже выйти.

Я не воюю с Дженнис. У меня нет на то причин. Она относится ко мне также как и другим «особям» моего типа – безразлично. И меня это вполне устраивает. Я не трогает меня. Я не трогаю ее.

Единственный факт, который ее мог бы раздражать – это то, что я дружу с Эйми. Но пока, что на мне это никак не отразилось.

- Ты пришла одна? – вышла вслед за мной Дженнис, на ходу пряча помаду в пурпурную сумочку.

Черт, моя сумка! Я оставила ее на том диване!

- Нет, с подругой. Только вот мы с ней разминулись, и теперь я не могу найти ее в трех соснах.

Представляя, что мне придется вновь увидеть лица этих самодовольных придурков, я морщусь. Но все же направлюсь в сторону затемненного уголка.

- Вот сучка! – слышу я в ответ от Дженнис и не сразу понимаю, кому предназначалось такое нелестное выражение.

Дженнис перегоняет меня и, отчаянно стуча каблуками, идет в сторону дивана.

- Пошла нахер отсюда! – стаскивает она с Мартина длинноногую красотку и бросает ей на прощанье короткое определение. – Шлюха.

Забравшись на Мартина, она впивается в его губы и зарывается руками в его  густые волосы. Теперь понятно, отчего он такой взлохмаченный.

Этому Мартину, на мой взгляд, все-равно какое тело держать в руках. То, что было минуту назад или то, которое он обнимет сейчас.

Мысленно поплевавшись на всю картину, я поставила штамп на этом юноше. Наглый. Самовлюбленный. Бабник.

Одно облегчение – развратного Коула на диване уже нет. Вероятно, облюбовывает новое местечко. Вместо него на диване разместились пара других ребят с девчонками. Среди них я знаю только Джейкоба, любимчика Сабрины.

Мне нужна моя сумка. Я продвигаюсь ближе к злачному месту. Замечаю, что стол уставлен многочисленными красными стаканчиками и разноцветными карточками.

Стараясь не слишком отвлекать веселившуюся кампашку, я быстро оглядела возможные места расположения моей сумки. Не найдя ее, я обратилась к ребятам, занявшим когда-то мое место.

- Вы тут сумку не видели? Я оставила ее здесь.

Но мой вопрос прозвучал в пустоту и мимо ушей этих пьяных студентов. Они заржали, как кони, отчего очень сильно захотелось каждому надавать по морде.

- Ты что-то ищешь?  - пронзил мои уши толи вопрос, то ли утверждение.

Я развернулась и встретилась с глазами Мартина. В них играл озорной огонек. Это был не вопрос. Он знает, где моя сумка.

Сделав шаг вперед, я сложила руки на груди и старалась держаться твердо и настойчиво.

- Сумку. Ты видел ее?

Изучив мой силует, Мартин зафиксировал взгляд лице и его брови взлетели наверх.

- Скорее да,  чем нет. Она так сильно тебе нужна? Уже собралась домой?

Я сделала вид, что не услышала его дерзости. Детский сад. Еще время тратить на его колкости.

- Она в целости и сохранности. – усмехнулся Мартин. – Хочешь получить ее обратно, сыграй с нами. Или мы тебе настолько неприятны?

Да. Но чувствую я, что сумку этот парень мне просто так не отдаст. Надеюсь, ему хватило ума не заглядывать в мою сумочку. Хотя судя по его манерам, я не могу этого исключать.

Замечаю на его шее татуировку, а в ухе – поблескивающую серьгу. Я догадываюсь, зачем девчонки виснут на нем, как на последнем парне на свете. Его внешность привлекательна и притягательна. Но ей нельзя доверять. Я чувствую опасность, когда смотрю в глаза этому парню.

- Во что вы играете?

- Фанты.

Я знаю эту игру. Любимая в детстве игра, после крокодила. Слишком просто для такой компании, скорее всего игра опошлена каверзными вопросами или заданиями.

- На каждой карточке есть задание и есть наказание, если ты отказываешься выполнять…

- Да я знаю. – перебила я Мартина. – Я сыграю разок, для интереса.

Мартин довольно оскалился.

- Джейкоб, твой фант.

Джейкоб берет карточку и орет истошно:

- Музыку в студию! Сейчас я вам покажу, кто здесь самый умелый стриптизер! Девочки готовьте свои деньги!

Хихикая над этим пьяным малым, я вынуждена смотреть, как Джейкоба больше кривляется, изображая стриптизера. Вот полетела футболка -  и его темный торс стал достоянием всех присутствующих. Визги девчонок подогревали остановку подтолкнули Джейкоба на дальнейшее раздевание. Он стягивет с себя джинсы и размахивает ими у себя над головой, оставшись в одних трусах. Нашлось пара дурочек, которые засунули ему купюры в трусы.

Мои глаза больше не могут на это смотреть. Кажется, что этот кошмар длится вечность. Но к счастью, Джейкоб не стал раздеваться дальше и оставил в секрете свое достоинство под трусами.