Читать книгу - "Статистике вопреки - Алиса Евстигнеева"

В итоге мы с Женькой всё-таки уснули на моей кровати, она, как обычно, свернулась калачиком, а я бессознательно повторяла изгибы её спины, словно желая защитить от всех невзгод этого мира. Уже под утро к нам пришлёпала Таисия и прижалась к моему боку, попутно запихав мой телефон с установленным на нём будильником куда-то под кровать.

***

И конечно же, мы проспали, проснувшись только после третьей попытки будильника разбудить нас.  Первой среагировала я, подскочив на постели и нервно моргая глазами, поочерёдно то левым, то правым. Когда же до моего сознания дошло, что это за противное брынчание разносится из-под нашей кровати, я совершила фатальную ошибку: в панике подняла сразу же обеих дочерей, что впоследствии вылилось в совместные гонки по квартире с криками и воплями, а главное — очередью в ванную. Женька прошмыгнула туда первая, захлопнув дверь перед самым Таськиным носом, вызвав целую бурю негодования со стороны младшей сестры.

Я в это время продолжала шататься по квартире, отчаянно пытаясь проснуться, что никак не получалось, ибо меня все время тянуло к очередной поверхности для обретения точки опоры — стоило сегодня ступить с кровати, как меня начало шатать и укачивать из стороны в сторону, ужасно болела голова, сжимаясь тисками в области висков. Ощущения были такие, словно я ночевала не дома с детьми, а пила всю ночь напролёт с грузчиками в порту, при этом однозначно оставив всех конкурентов далеко позади. Опять перебрала в уме все известные мне конфессии, молясь о том, чтобы это поскорее окончилось, и отказываясь верить в то, что это всё-таки токсикоз. Ну не мог же он начаться так резко только от одной мысли и шести “не факт, что положительных” тестов?

“Нет, не могло, — успокаивала я себя. — Это всё психосоматика…”

“Ну да, — тут же презрительно скривился мой внутренний голос. — Незащищенный секс с Орловым тоже… психосоматика”.  

Чтобы хоть как-то отвлечься и спасти дверь ванной от Тасиных нападок, я утащила дочь в комнату, переплела кудрявые косички, затянув на них яркие резинки с круглыми бантами, и заставила её в срочном порядке собирать школьный ранец.    

Время шло неумолимо быстро, намекая на то, что кто-то абсолютно точно пропустит первый урок. И если девочки это ещё могли пережить (и вполне вероятно, что именно этого они и добивались), то меня ждала потоковая лекция у первокурсников, которые в начале года ещё могли не знать, что такое лекция, но уже свято чтили правило: если преподавателя нет в течение пятнадцати минут, то пару можно считать автоматически отменённой. А студенты, как известно, народ ушлый, обладающий замечательным навыком округлять все что возможно до нужного количества. Поэтому достаточно часто и пятиминутное опоздание заметно сокращало количество желающих посетить занятие.

Женька продолжала принимать банные процедуры, жужжа феном и невольно наводя меня на мысль о своём "самом лучшем мальчике", ибо с чего ещё её могло пробить на мытьё головы с самого утра? Мы с Таисией умыли лица на кухне, наспех позавтракали и даже успели переодеться к тому моменту, когда дверь ванной всё же отворилась и на пороге появилась сияющая и довольная жизнью Женечка:

— Я готова… — начала было она, но была беспардонно прервана мной.

Мысль о том, что мне нужен сейчас унитаз, пришла не сразу. Сначала мы с Таськой просто стояли напротив входа в санузел и, нервно скрежеща зубами, мечтали о возможности почистить эти самые зубы, да и справить всем известную нужду было бы тоже не лишним. Я вымученно поглядывала на часы, безбожно отсчитывающие минуты, и понимала, что успеть на лекцию будет практически невозможно. Нужно было звонить в деканат и просить кого-нибудь из лаборанток запустить студентов в аудиторию, а там как повезёт. Это немного успокаивало, в конце концов, я декан, и если немного опоздаю, вряд ли кто-нибудь осмелится сделать мне замечание в открытую.

Так вот. Женя появилась на пороге ванной, сообщая всему миру, что она наконец-то всё, Тася с присущей ей экспрессией стала в позу, готовясь брать штурмом захваченную территорию, а я, увидев из-за плеча дочери белого фаянсового друга, поняла, что если срочно не избавлюсь от завтрака, который неожиданно взбунтовался в желудке, то попросту оставлю своих девочек сиротами. Рефлекс, что ли, какой сработал? Но в следующее мгновение я стояла над унитазом, к своему собственному стыду, издавая не самые приличные звуки. Реакция была настолько сильной, что в конце концов у меня только и хватило сил, что рухнуть на кафельный пол, прижимаясь к холодной стойке раковины. 

— Мамочка, тебе плохо? — испуганно пропищала Тася, выпучив глаза сначала от возмущения, что её кто-то второй раз за утро опередил в борьбе за ванную, а потом уже от странности происходящего.

— Йогурт несвежий съела, — на ходу сочинила я, стараясь не смотреть на Женьку, которая прекрасно всё понимала.

— Ага, йогурт,  — противным голосом поддакнула она. — Алёшенькой называется.

— А есть такой йогурт? — удивилась мелкая.

Евгения уже открыла рот, чтобы выдать очередную порцию ехидства, но, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд, сдержалась и, развернувшись, вылетела в коридор. Я всё ещё продолжала сидеть на полу, борясь с очередным приступом тошноты и прижимаясь лбом к раковине.

— Сильно плохо? — продолжала страдать надо мной Тася и даже попыталась убрать волосы с моего лица, в конец растрепав  причёску, которую я с таким трудом соорудила перед выходом на работу.

— Терпимо, — соврала я, в качестве мантры повторяя в своей голове: “Это нервное. Это нервное”.

Но, видимо, мой организм был категорически не согласен с такой постановкой проблемы, и меня затошнило опять. Таська сморщилась и, схватив зубную щётку с пастой, поспешила ретироваться на кухню.

Я даже успела обрадоваться возможности побыть немного в одиночестве, всё-таки было что-то неподобающее в том, чтобы выворачивать свою душу наизнанку при собственных детях, а если вспомнить о возможных причинах моего “откровения”, то в пору было и вовсе сгореть от стыда.

Но насладиться уединением мне не дали, ибо в проёме вновь появилась Женя, протягивающая мне стакан воды, правда, сочувствия в её взгляде было ноль целых ноль десятых.

— Спасибо, — выдавила я из себя.

— Угу, — буркнула она и тяжко вздохнула. — Мам, тебе к врачу надо.

— К гастроэнтерологу? — из последних сил пошутила я.

— Угу, к нему самому.

— Я схожу.

— Сходи.

— Жень…

— Ну что Жень?! — всплеснула она руками. Между нами повисла напряжённая пауза, во время которой я решала, можно ли уже отскребаться от пола или лучше пока не рисковать. — Помочь?

Покачала головой и всё-таки подняла свою тушку вверх, голова продолжала гудеть, зато желудок, избавившись от остатков какой-либо еды, чувствовал себя вполне неплохо.

Пока я умывалась и с остервенением чистила зубы, дочь продолжала стоять за моей спиной, будто бы желая мне что-то сказать. Хотя вердикт: “Мать, ты — дура” — легко читался у неё во взгляде. А может быть, мне это просто казалось, именно так я сама себя и ощущала.