Читать книгу - "Выжить в приличных условиях - Юлия Галынская"

один тонкий из горного хрусталя. Бабушка подарила мне его, когда я прошла экзамен рунописца и получила грамоту мастера. Этим стилусом надо было писать только важные и очень ценные слова. Я все думала, для чего же оно мне сможет пригодиться… И вот у меня, наконец-то, нашлась для него работа.

В прошлом, подаренным Даром Жизни, я мечтала о возможности спастись. Мне казалось, я готова на всё... Именно это чувство я увидела в глазах лисенка. Надежда и жажда изменить свою судьбу. Я столько перенесла боли в прошлом. Неужели не могу потерпеть в настоящем. Зато…. Я посмотрела на затихшего лисенка…, кто-то получит свободу и новую жизнь.

— Я не очень смелая, — достав небольшой нож, я протянула его Руху. — Можешь, надрезать вот тут, — указала я на основание большого пальца. — Хотя… Наверное, стоит попросить кого-то другого…

— Я сделаю это, — Рух выхватил нож и склонил голову. — Я переживу это все с вами…

— Может, не надо?

— Я хочу. Хочу почувствовать, что значит жертва ради другого…

— Но я ничем не жертвую, — усмехнулась я, — просто хочу, чтобы стихии улыбались. Чтобы они получили защиту, и никто не смог их больше мучить… Я, так понимаю, тебе нужно принять свою вторую форму? — обратилась я к стихии Огня. Лисенок кивнул и шагнул ближе, поднимаясь передо мной в виде подростка.

— Разве ты не хочешь передумать? — предложил он. — Что, если после этого я заберу у тебя кристаллы остальных? Что после этого сбегу?

— Если заберешь кристаллы, твои друзья не смогут получить свои имена, — заметила я. — А если сбежишь… Я стану молиться Великому Лиурху, чтобы он оберегал вас от злых людей и опасностей.

— Молитва? Да кому она нужна? Мы сильные, мы можем управлять своими стихиями. Можем спалить все до тла, можем создавать пропасти и насыпи, можем все затопить и поднять над землей…, — мальчишка кричал и со страхом смотрел на меня. Можно было бы возмутиться. Я тут, между прочим, страдать буду. Но мальчику было так страшно получить эту надежду. Поверить, что кто-то готов на такое ради него…

— И все же… Я буду молиться с надеждой, что, если ты сбежишь, после все же вернёшься и станешь моим другом.

— Зачем? Зачем тебе друзья, если есть кристаллы?

— Я хочу вернуться домой и рассказать бабушке о вас. Хочу позвать вас по именам и видеть, как бабушка радуется, понимая, что встретила новое чудо.

— Чудо?

— А разве нет? Живые стихии, которые могут говорить, думать, желать. Которые столько страдали, что вполне достойны попробовать новые возможности и стать счастливыми без страха быть схваченными. Верю, что, когда ты станешь сильнее, ты сможешь защитить и других своих собратьев. Попробуем?

— А не передумаешь? Это же больно…

— Это может показаться странным, но я знаю предел своих возможностей. С болью я справлюсь. А вот имя…

Я положила ладошку на кожу мальчика. Теплая, несмотря на стихию, похожая на алый янтарь. Такое тепло бывает так же и от очага. Когда ты приходишь домой с улицы. Уставший, замерший и протягиваешь руки к огню. А тепло словно понимает, что ты хочешь согреться и медленно обхватывает тебя всего и, проникая под кожу, устремляется к сердцу, и ты улыбаешься, чувствуя, как в воздухе витает запах родного дома и заботы любящего тебя человека, что к твоему приходу разжег огонь…

— Рух, — перехватив выбранный стилус, я протянула руку помощнику. — Реж. Я выбрала имя. Хубасус. Это название руны, значение которой тепло, проникающее в сердце и согревающее душу. Только я не буду писать руну, а напишу ее именем. Пойдет?

— Пойдет, — Рух осторожно перехватил мою руку и резко нажал ножом на основание большого пальца. Боль вспыхнула и тут же пропала. Прохлада окутала ладонь.

— Твоя работа? — поинтересовалась я, наблюдая, как кровь заструилась по коже в середину ладони.

— Чем могу, помогу, — улыбнулся помощник. — А имя действительно красивое.

Обмакнув стилус в кровь, я стала выписывать имя. Как и предупреждал Рух, тело стихийника впитывало мои «чернила» и прежде, чем появились первые очертания имени, прошло минут тридцать если не больше. Рух усадил меня на стул, а стихия огня замерла неподвижно. От цвета его кожи у меня рябило в глазах, так как блики огня сверкали каждый раз, когда я прикасалась к ней стилусом. И я поняла, что имя всем четверым дать быстро не получится, но все же это не так страшно, как слышалось на словах.

Разделив боль с Рухом, я смогла спокойно работать и, когда последняя буква все же отобразилась на алой коже, довольно вздохнув, откинулась на спинку стула и, оглядев свою работу, растерянно замерла. Хубасус подрос. Значительно. Теперь рядом со мной на коленях стоял высокий парень. Его волосы отросли и хвостом спускались по спине. Уши стали больше и когти на руках приобрели форму, как у ниты Лоты. Такими ударят — на лоскутки порежут.

— Э-эм, ну как тебе? — поинтересовалась я.

— Хочу увидеть свой кристалл, — тихо прошептал стихийник, поднимаясь.

— А, — потянув за цепочку, я достала ожерелье и заметила, как почернел камень, что раньше переливался алым светом. Хубасус ткнул его когтем, и тот рассыпался в пыль.

— Я свободен…, — прошептал огневик. Крутанувшись на месте, он обернулся огромным лисом, своим светом озарив всю комнату. Не успела испугаться, как меня овеяло нежным теплом. — Прикажи мне! — наклонившись через секунду надо мной в образе парня, приказал Хубасус.

— Э-э, стань лисом?

— Громче!

— Стань лисом!

— Не работает! Не работает! — меня подхватили на руки и закружили.

— А-а.

— Рука! Надо обработать рану! — запереживал Рух, пытаясь остановить нас.

— Да, да, — меня поставили на землю и отступили. Светлые глаза сияли на счастливом лице, и я довольно засмеялась, пока Рух, перехватив мою ладонь, наложил на рану заживляющую мазь и перемотал ее чистой тряпицей.

— Пока рана не заживет, имена другим лучше пока не давать, — нахмурился Рух. — Кровь и силы должны восстановиться.

— Силы? — я только сейчас поняла, что довольно сильно устала. — Ты прав. Я надеюсь, остальные смогут потерпеть? — я протянула Хубасусу ожерелье. — Я дам имена, обещаю.

— Мы верим, — мою руку с ожерельем отодвинули ко мне. — Мы подождем.