Читать книгу - "Несгибаемый - Марина Агекян"

Пока он не встретил Клэр.

Он даже не думал, что сможет позволить своему телу испытать то, что ввергало его в глубочайший ужас. Но Клэр… она обернула всё это тем, без чего он не мог уже жизнь.

Без чего он должен был прожить остаток жизни, потому что обязан был освободить ее от себя.

Поэтому Эрик прикладывал нечеловеческие усилия для того, чтобы поправиться.

На десятый день с момента пребывания в Пембертоне и на седьмой день после своего пробуждения Эрик смог спуститься в грандиозный сад поместья вместе с Тони, который присел рядом с ним на кованой скамье. Спроектированный с невероятной точностью, засаженный всевозможными цветами, сад столь гармонично сливался с окружающей природой, что захватывало дух.

— Я написал твоему отцу и сообщил, что вы гостите у нас, — заговорил Тони, глядя на мрачное лицо Эрика.

Эрик оторвал взгляд от ярких цветов, которые почти ослепляли из-за прямых лучей дневного солнца, и посмотрел, наконец, на Тони.

— Надеюсь, ты не писал о том, что на нас напали? — Опустив голову, он взглянул на свои пальцы, которые медленно сжались в железный кулак. — Им ни к чему волноваться за меня еще и на этот раз. Всё ведь обошлось.

— Ты должен быть осторожнее.

— Я знаю.

Теперь, когда с ним была Клэр, он должен был быть не просто осторожен. Он должен был убедиться в том, что довезет ее до места в целости и сохранности.

— Я могу дать тебе еще людей, которые помогут…

Эрик быстро покачал головой.

— Нет. Это привлечет к нам ненужное внимание. К тому же до границы… — У него перехватило в горле. Эрик на мгновение закрыл глаза, не в состоянии говорить об этом, но даже если бы он не произнес роковые слова, от правды никуда невозможно было деться. — До границы всего день езды.

Тони тяжело вздохнул. В его золотистых глазах таилось беспокойство.

— Ты уверен в том, что делаешь, Эрик?

Тони был единственным человеком, который после отца знал, куда они на самом деле держали путь. Эрик не собирался говорить ему об этом, но никак не мог написать письмо раненой рукой. Ему пришлось обратиться к Тони еще и потому, что он должен был попросить его еще об одном одолжении.

— Если… если со мной что-то случится, пообещай, что поможешь ей добраться до Эдинбурга.

— Я даже не хочу об этом думать! — грозно произнес Тони, стукнув кулаком по колену. — Как ты можешь такое говорить?

Его враги могли прятаться за каждым кустом. Как он мог рисковать благополучием Клэр, когда осталось ехать совсем немного?

Тяжело дыша, Эрик повернул голову и заметил газету, которую сжимал в руке Тони.

— Это «Таймс»? — спросил он, не в состоянии больше продолжить невыносимый разговор. И внезапно заметил заголовок от 7 июня 1832 года, который невозможно было не заметить. — Там написано?..

Он не смог договорить, потрясённо глядя на газету, которую Тони медленно протянул ему и сокрушенно покачал головой.

— Сегодня король подписал закон. Тяжелый удар уже то, что к государственной службе и в парламент допустили католиков, а теперь виги допустили к правлению страной и буржуазию. Надеюсь, это не обернется очередной катастрофой. — Он с беспокойством посмотрел на Эрика и добавил: — Палата Общин убедила его подписать закон… без твоих поправок. Мне очень жаль, Эрик.

Эрик так и не взял в руки газету. Ему ни к чему было читать о том, что больше ни при каких обстоятельствах не должно было войти в его жизнь. Он лишь просил короля доработать закон, чтобы не лишить простой народ истинных прав на голос, который им обещали, но который, Эрик был уверен, вряд ли будет позволен им, учитывая амбициозные настрои тех, кто на самом деле желал получить эту власть. Будь всё проклято, но даже его лишения и разрушенная жизнь не стали уроком для короля, который вероятно стремился как можно скорее избавить себя от тягот этого закона.

Закон, ради которого искалечили его жизнь так, что он едва не умер. Лорды же, которых он уговаривал доработать и принять закон, чтобы не стало слишком поздно, спрятались в своих домах и выжидали, гадая, кому еще придется заплатить, чтобы закон был подписан. Они не пошевелили и пальцем, чтобы помочь ему, когда напали на его дом. Только Тони, отец Клэр и его собственный отец пытались отыскать его.

И вот теперь, когда Эрику стало все равно, что сделают с поправками и примут ли этот закон, его все же приняли. Приняли без доработок тогда, когда он даже под страшными пытками не написал королю и не попросил его о милости. Даже когда мадам Бова доводила его до исступления, сжимая холодными железными тисками невообразимо чувствительное место, и удерживала его так до тех пор, пока он не согласится написать письмо. Эрик думал, что когда-нибудь точно свихнется или умрет от боли, но когда этого так и не произошло, он понял, что единственный выход для него — постараться побороть боль, а не сопротивляться пыткам. Он сделал всё, чтобы стать бесчувственным. Ко всему.

Но однажды он кое-что почувствовал. Почувствовал Клэр…

Почувствовал то единственное, что совсем скоро исчезнет из его жизни.

Он действительно не собирался больше возвращаться в политику. Эрик не представлял, чем будет заниматься. И уж тем более не представлял, что станет делать, когда и Клэр уйдет из его жизни…

Какой-то леденящий холод сжал все его внутренности, заставив оцепенеть от ужаса. Он всё смотрел на газету, понимая, что должен ощутить обжигающую боль, там, где билось его сердце. Но боли не было. Не было больше ничего. На этот раз зияющая, разрушительная пустота собиралась поглотить его, и он… он не имел больше сил противостоять или остановить это.

Отвернув от газеты бледное лицо, Эрик медленно встал со скамьи и ушел из сада, ушел так далеко, что мог бы заблудиться, если бы под самый вечер егерь Тони не нашел его в лесу и не помог вернуться в дом. Там его встретила встревоженная Клэр. Она стояла у входной двери и смотрела на него с таким беспокойством, что Эрик испытал почти удушающее желание обнять ее. Смотрела так, будто понимала, что с ним, но как такое могло быть правдой? Она ни при каких обстоятельствах не должна была узнать о том, что произошло с ним, через какие мерзости ему пришлось пройти. Мерзости, которые могли запятнать её и вызвать отвращение к нему, если она хоть что-то узнает.

И все же Клэр смотрела на него так, будто знала что-то и была готова помочь ему. Как помогала все эти дни.

Он не мог больше смотреть на нее и поспешно поднялся в свою комнату, гонимый на этот раз другими более коварными демонами. Эрик стоял у окна, прижав побелевшие костяшки пальцев к холодному стеклу и глядя на монотонный дождь, когда дверь его комнаты отворилась.

Было уже темно и вероятно пришли, чтобы пригласить его на ужин, вот только Эрик не собирался никуда идти, но все его попытки разбились в пух и прах, когда за его спиной вырос маленький Ноэль. Мальчик посмотрел на него грустным, умоляющим взглядом и сказал тем своим сладким голосом, которому невозможно было не поддаться.