Читать книгу - "Покоренные судьбой - Кора Рейли"

Я повернулась к отцу:

– Папа.

Один взгляд на него дал понять – спасать Крессиду уже поздно.

– Ты?.. – Я посмотрела в сторону Амо. – Ты убил ее?

Амо помотал головой:

– Я прилетел, когда твой отец рассказал о нападении. Я хотел быть рядом с тобой и никуда не уходил.

Я на несколько секунд сомкнула веки, пораженная горьким осознанием. Я знала, кто был моим ангелом-мстителем, человеком, который с легкостью носил эту маску.

– Невио.

Амо кивнул:

– Он прилетел в Нью-Йорк через сутки после нападения и вернулся два дня назад.

Хотя я испытала облегчение от того, что не Амо убил жену, а он обязательно бы это сделал, если бы Невио не оказался быстрее, я почувствовала глубокую печаль.

В конце концов, убийства и злоба уничтожат остатки света в душе брата и погрузят его в вечную тьму.

– Все станет только хуже. Люди в Семье будут требовать крови.

– Пусть считают, что им повезло, раз твой брат убил только эту женщину, а не ее прогнившую семью целиком. На них у нас еще есть время, – прорычал отец.

– Не убивай больше людей ради меня. Одной жизни достаточно.

– За то, чего ты лишилась, ее смерть – недостаточное возмездие, – отрезал Амо.

Я судорожно вздохнула:

– А чего я лишилась?

Амо отвернулся и ничего не сказал, но я успела заметить, что его лицо искривилось в мучительной гримасе.

Папа посмотрел на маму:

– Фина, давай ты…

Я испугалась. Отец никогда не уклонялся от откровенных разговоров.

– Смогу ли я когда-нибудь снова ходить?

Возможно, дело в раздробленном колене, что и являлось причиной их всепоглощающей грусти. А если так, значит, я никогда больше не смогу танцевать.

Мама ласково взглянула на меня.

– Ты будешь ходить. Но врачи пока не могут гарантировать, что ты вернешься к занятиям балетом. Потребуются месяцы, чтобы восстановить подвижность ноги.

Я поняла, что от меня еще многое скрывают.

Амо сжал мои пальцы чуть крепче.

– Я буду признательна, если вы оставите нас наедине, – сказала мама, обратившись к Амо и папе.

Амо встретился со мной взглядом, от которого у меня заныло сердце, поцеловал тыльную сторону моей ладони, а затем приник к моим губам, после чего вместе с папой удалился из палаты.

Мама опустилась на край кровати и взяла меня за руки.

– Твои травмы оказались серьезными. – Ее голос дрогнул, и она сглотнула. – Врачи не смогли справиться… и были вынуждены удалить матку.

Я оторопело моргнула:

– Гистерэктомия?

– Да. – Мамины глаза наполнились слезами, но я еще силилась понять услышанное до конца. – Ты не сможешь…

Однако я прочитала достаточно медицинских книг и журналов Нино, чтобы знать все о последствиях этой медицинской процедуры.

– Выносить ребенка, – закончила я за маму, и тут до меня дошло.

Из-за Амо и нашего неопределенного будущего я никогда не задумывалась о детях, но лишиться любого шанса на беременность?

Я внезапно осознала, что с Амо я, пожалуй, не прочь родить детей. Иметь большую семью с непоседливыми малышами, которые каждый день растут и живут в окружении моих спасенных питомцев.

Я ахнула, чувствуя себя потерянной. Мама осторожно прилегла рядом со мной и обхватила меня руками.

Она всхлипывала, уткнувшись в мои волосы, а я крепко обнимала ее. И наконец тоже заплакала. Я горевала о том, чему прежде не придавала особого значения, о потере той части меня, которая когда-то казалась неважной.

Я утратила уготованное мне будущее – оно просто никогда не настанет.

Не представляю, сколько времени мы с мамой рыдали, оплакивая мою несбывшуюся жизнь и события, которые могли бы быть, но уже никогда не воплотятся в реальность.

Эта боль стала чем-то новым для меня. Вот груз, который я буду нести на плечах очень долго, может быть, вечно.

Внезапно мне в голову пришла четкая мысль.

– Амо нужен наследник.

Мама отпрянула, ее веки опухли.

– О, дорогая. Наследник Амо – последнее, о чем ты должна беспокоиться.

Я наморщила лоб:

– Но это правда.

– Я видела, как он смотрит на тебя. Амо так сильно тебя любит. Ему нет дела до первенца, поверь мне.

Наверное. Но я решила кое-что прояснить.

– Ты можешь позвать его? Я хочу поговорить с Амо.

– Он в курсе. Ему все известно об операции, дорогая.

Я покачала головой. Вероятно, он не разбирается в подробностях такого медицинского вмешательства.

Мама встала и ободряюще улыбнулась:

– Я позову Амо. Он скажет тебе то же, что и я. Что для него это не имеет значения.

Мама направилась к двери. Амо вернулся менее чем через минуту. Он подошел к койке, с тревогой глядя на меня.

Я похлопала по матрасу.

Амо аккуратно присел, как будто боялся причинить мне боль, но я привалилась к нему, нуждаясь в близости, несмотря на возобновившуюся боль в теле.

Амо обнял меня обеими руками, окружая заботливым теплом, схожим с утешительным коконом. Это было чудесно, и я поняла, что никогда и ни за что на свете не хочу лишиться Амо.

Я хотела будущего с Амо – и ничего больше.

Но ему следовало знать, нас ждет явно не то будущее, о котором он думал.

Амо

Грета напряглась в моих объятиях, и я слегка отстранился, взглянув на ее бледное лицо. На ее щеках блестели следы слез, и я вытер их большим пальцем.

Грета подняла голову, в темных глазах застыла тоска. Я не мог представить, как на нее подействовало известие об операции.

– Ты никогда не сможешь иметь от меня детей, Амо. И ничто не сможет этого изменить. Я не сумею выносить ребенка. Если ты хочешь наследника, должен выбрать кого-то еще.

О чем, черт возьми, она говорила? Я взял лицо Греты в ладони и нежно расцеловал ее в щеки.

Ничто в целом мире не разлучит меня с Гретой.

– Я не расстанусь с тобой никогда, Грета. Ты будешь моей, пока я не испущу последний вздох. Я люблю тебя больше всего на свете.

– Семья – твоя судьба, Амо. Ты должен стать доном.

Я кивнул, ведь в глубине души знал, что это так.

– Но мне суждено любить тебя. Мне не нужен наследник. Мне нужна ты. Марселла беременна мальчиком. Она старшая. Когда ее ребенок вырастет, он может стать доном, продолжив наш род.

Я всегда хотел детей, но Грета была моим светочем. Кроме того, имеются и другие варианты, которые можно рассмотреть.

– Сейчас важно лишь то, чтобы ты поскорее поправилась и мы поженились.

Грета тихонько засмеялась. Я чмокнул ее в висок.

– Боже, как я тебя люблю. Меня убивает, что тебе пришлось столь сильно страдать. У тебя самое доброе