Читать книгу - "Аромат лотоса - Лора Бекитт"

– Несчастье, которое случилось со мной, – навсегда! – потерянно произнес Анри. – Вот, смотри! – И показал клеймо на плече.

– Даже смерть не вечна, а уж тем более – несчастья, – убежденно промолвил Чарака. – Твой знак – водяная лилия, лотос, священный цветок. Лотос – это жизнь. Можно думать о прошлом, считать себя проклятым и нести в себе этот груз, а можно увидеть новое, освободиться и идти дальше. Главное, что ты чист перед богом. Поверь, ты еще будешь счастлив, Индра.

1753 год, Калькутта, Индия

В измученной ливнями природе наступило затишье, и теперь можно было любоваться крупными алыми цветами ашока в саду (согласно поверью, особенно прекрасными, если их лелеет рука красивой женщины!), желтыми соцветиями чампака, благоухающим жасмином.

Рамчанд нашел жену на качелях и на мгновение остановился, залюбовавшись чудесным зрелищем: концы сари взлетали, распускаясь, точно хвост павлина, в волосах вспыхивали радужные огоньки каменьев, а на прелестном лице – выражение блаженства, подобное тому, что дарит безвременье и счастливое неведение бед, какое способны постичь только боги.

– Тулси!

Она остановила качели и грациозно спрыгнула на землю. Рамчанд подошел и сделал то, чего никогда не делал днем, в саду: крепко прижал жену к себе и прильнул к ее губам страстным поцелуем.

– Тулси! Ты моя – навсегда, в жизни и в смерти.

Вновь услышав слова, которые Рамчанд произнес в первую брачную ночь, молодая женщина встревожилась.

– Почему вы это говорите?

Он усмехнулся. Внезапно вспыхнувшее желание исчезло под невидимым и непонятным грузом.

– Не знаю. Сегодня мне приснилась богиня Кали. Она звала меня к себе. Как известно, она не любит мужчин. А рядом с ней стояла моя первая жена Мадхукар с ребенком на руках, она смотрела на меня с такой любовью и лаской…

– Однажды я тоже видела Кали во сне, – быстро произнесла Тулси. – Потом пришли вы и увезли меня с собой. С тех пор я считаю эту богиню своей защитницей.

– Скажи, – вдруг спросил он, – ты не жалеешь о том, что вышла за меня замуж?

Тулси ответила с искренним волнением, радостью и страстью:

– Я не жалела об этом ни единой минуты!

Рамчанд улыбнулся.

– Что ж, будем помнить о том, что сон – просто сон. Сегодня к нам придут англичане; мне не нравится их принимать, но иногда приходится. Выйди к ним: они любят смотреть на индийских женщин. Быть может, сыграешь на ситаре?

Тулси кивнула. Внезапно ее охватила непонятная тоска, куда более пронзительная, чем явное горе, и терзающая своей необъяснимостью. Вместе с тем она была рада тому, что сегодня муж говорил с ней так, как никогда не разговаривал прежде.

Между тем Рамчанд предложил подняться наверх. Он не собирался заниматься делами до прихода гостей и решил посвятить это время супруге. Тулси хотела умастить тело благовониями, но муж не желал ждать. Супруги занялись любовью, а потом Рамчанд произнес, нежно целуя живот супруги:

– Подари мне сына, Тулси, больше я ни о чем не прошу! Если бы сын, которого родила Мадхукар, не умер, он был бы сейчас почти юношей…

Тулси протянула руку и коснулась густых черных волос мужа. Она очень боялась оказаться бесплодной. Что, если это – карма, наказание за проступки родителей и ее собственное появление на свет!

Перед тем как начать одеваться к приему гостей, Тулси и Кайлаш обсудили, что подавать на стол. Решили приготовить отварной рис с соусом карри и специями – мускатным орехом, корицей и кардамоном, дичь с соусом из мякоти свежего манго с очищенным маслом, шарики из риса и пшеницы в сахарной глазури и неизменные чапати^[35].

Тулси вышла к гостям в кремовом сари из тончайшей кисеи, окаймленном розовым и золотым, и в украшениях из аметиста. Глаза были ярко подведены черным и золотым, губы окрашены в темно-красный цвет. На лбу пламенела алая точка, и такая же полоса украшала пробор гладко причесанных волос.

Молодая женщина подала гостям воду для омовения и белоснежные вышитые полотенца, а после скромно присела на покрытый ковром низкий диван.

Англичан было пятеро; пока Рамчанд отдавал последние распоряжения слугам, они разглядывали и обсуждали его жену.

– Конечно, топаски^[36] красивы, но им не сравниться с чистокровными индианками: не та грация и стать!

– Интересно, она понимает, что мы говорим?

– Ни единого слова! Эти индийские жены – всего лишь красивые игрушки. Их ничему не учат, кроме как вести домашнее хозяйство, носить украшения и угождать мужу в брачных покоях.

– Зато муж для них – хозяин и господин. К тому же я слышал, они очень сладострастны. Если мужчина не посещает их две ночи подряд, они начинают чахнуть. Никакого сравнения с европейками!

– А образование, манеры?

– Зачем? Жена, которая молчит, пока ее не спросят, и во всем угождает мужу, которая красива и безотказна в постели, – разве это не клад? Вы видели, что индусы изображают на фасадах своих храмов?! Наших дам хватил бы удар! Если их женщины без скромности и стыда способны повторить все это… – Вы бы хотели проверить?

– Почему нет? Конечно, не с какой-то грязной деревенской девчонкой! Вот с такой, как эта, не отказался бы. Посмотрите, какие волосы, глаза, губы! А грудь! Здесь явно чувствуется порода, чистая древняя кровь!

Один из собеседников усмехнулся.

– Почему бы вам, Дэвис, не жениться на индианке?

– Все дело в потомстве. Кому хочется иметь детей от цветной женщины? К несчастью, индианки очень плодовиты.

– Эту с трудом назовешь цветной.

– Да, эта – само совершенство. Поневоле позавидуешь ее мужу!

Вернулся Рамчанд и почтительно поклонился гостям. Дальше разговор продолжался на чудовищной смеси двух языков; впрочем, беседу значительно облегчили арак и французское вино, а после ужина – сигары, набитые ароматическими травами, смолами и кусочками индийской смоковницы. И конечно, бетель^[37].

Уильям Дэвис, молодой офицер, восхищавшийся красотой Тулси, не принимал участия в разговорах о налогах и торговле – он неотрывно смотрел на молодую жену хозяина дома.

О, эти чудесные, кроткие и в то же время манящие глаза, изящно изогнутые брови, напоминающие тяжелый шелк волосы и изысканная грация движений! Какая яркая, чувственная и вместе с тем непринужденная красота! Тонкая ткань маленькой кофточки с короткими рукавами, плотно обхватывающая грудь, не скрывала выпуклостей больших и твердых сосков; полупрозрачное сари позволяло видеть изгиб тонкой талии, а бедра были округлы, точно бока греческой вазы.