Читать книгу - "Его Искушение - Анна Гур"

Ухмыляюсь. Гнев Монгола оправдан.

— Я делаю то, что должно, и будь что будет. В конце концов, накой у меня в синдикате ты?!

Сцепляет зубы, желваки вздуваются.

— Знаешь что, Царь, я уже заколебался тебя из-под пуль вытаскивать. Порядком надоело.

— Я ей обещал…

— Твою мать!

Трет лицо, встает со стула и проходится по кабинету. Весь в черном. Палач носит траур не снимая. Отдает дань памяти той, которую потерял однажды. Похожий на огромного зверя, ни в чем не уступающего мне. Молчит и смотрит вдаль в окно, думает о своем.

— Столько лет прошло, Гун, а ты свое прошлое держишь.

— Это имя забыто, Кровавый.

— Так почему не отпускаешь сам?

— Не лезь.

— Твои тайны, брат, я уважаю, но при этом ты единственный человек на белом свете, кому я не побоюсь спину подставить. Только все никак в толк не возьму, почему ты все еще здесь, рядом со мной, хотя мог давно уйти.

Разворачивается резко, тигриные глаза сужает, смотрит в упор, сцепив зубы, дает прочувствовать всю ярость, которая кипит внутри Палача.

— Долг жизни, Иван. Пока не настал час, когда я оставлю тебя и пойду своей дорогой.

— Месть плохое чувство.

— Именно благодаря ей я и выживал. Кликуха Палачу ведь неспроста дается.

— И все же, Монгол…

Прерывает:

— И все же, Иван, ты совершаешь ошибку, приближая к себе Аврору. В моей жизни это уже было… Ударят по ней, чтобы тебя достать, чтобы ты ревел подбитым зверем, раненным в самое сердце, пока твоя женщина будет умирать на глазах, в руках, которые бессильны…

Сжимает кулаки, жмурится, раздувая ноздри, а когда распахивает веки, оттуда сама смерть смотрит.

— Придет мой час. Вендетта. Когда у врага появится слабость, ты отпустишь меня без разговоров.

— Палач — птица вольная. Всегда был сам по себе, хоть и со мной вровень шел по нашему заковыристому пути. Только у меня есть одно условие, брат. Это даже не приказ, а, скорее, просьба другу.

— Слушаю.

— Если меня грохнут, Аврора будет твоей, как и все, что принадлежит мне.

— Иван…

Изумленно бросает и сжимает кулаки.

— Это всего лишь предосторожность, Монгол. Если что случится. Для всех ты ее присвоил.

Ухмыляется, губы кривит.

— Ты настолько доверяешь мне?!

И в глазах вызов, а я смотрю на единственного мужика, с которым подыхал много раз, и знаю, что защитит ее.

— Смола сделал ставку на мою голову. Если Кровавый не дает добро, они найдут того, кто уступит.

— Резонно.

— Серебряков у меня в партнерах, и все знают, что он хочет эту сделку.

Прищуривается, садится в кресло, вытаскивает нож из-за голенища, подбрасывает в воздух, ловит, виртуозно играя оружием.

Монгол с ножом обращается ровно так, как я со скальпелем.

Спрашивает спустя минуту молчания:

— Думаешь, Сашка в доле?!

— Все в курсах, что он меня уламывал дать согласие, может быть, не в доле, но выгоден. Меня в утиль. Партнер мой у руля. По понятиям все чисто, не придраться, порт откроют и дела пойдут. Те, которых я не допустил бы.

— Базаришь так, будто уже на тот свет отправился. Повоюем еще.

— Моя женщина беременна, Монгол. Сколько это утаим?!

Прикрывает глаза. Головой машет.

— Попадалово у тебя, Кровавый, полное, — рявкает так, что стекла в окнах вздрагивают.

— Кукла… для всех она всего лишь кукла, попользовал и выкинул. Пустим мазу, что ты предъявил на нее права, перекупил.

— Ты мне ее сольешь?!

— Всех сливал и не парился, кто после и как. Пустим дезу. Я сделаю ей прощальный подарок. Отпущу по-королевски на все четыре стороны в день ее показа. Отработала она по-полной. Дольше всех и наскучила. Мои игрушки часто уходят в чужие руки.

— Не врубаюсь, о чем базар.

— Если что случится со мной, Монгол. Если сдохну… ты мой преемник. Ты и Серебряков. У него своя доля, а мое станет твоим.

— Мутная схема, брат, ты подыхать собрался, смотрю…

— Я передаю свой долг крови Авроре и своему нерожденному сыну. Если случится что со мной до рождения ребенка, ты, Палач, станешь для Авроры стеной, защищающей от шакалов, которые, обнажив клыки, будут бросаться на все, что когда-то принадлежало мне. Мой сын унаследует, что я имею, в свое время, я подписал бумаги, чтобы обеспечить полное право преемственности.

Однажды. Ты их обнародуешь, Гун. Сын Каца войдет в свои права. Вырастишь его оружием, вымуштруешь так, чтобы умел выгрызать свое по праву…

— В таком случае как докажу, что ребенок твоя кровь и плоть?

— У Цукерберга есть моя ДНК. Проведешь экспертизу на отцовство после его рождения.

— Это для официальных дел, а как же…

— Для всего остального есть ты, брат. Единственный, кто не предаст, потому что тебе мое состояние и влияние на хрен не сдалось. Есть тот, кто задолжал тебе гораздо больше.

Прищуривает раскосые глаза, губы кривит в оскале.

— И я с него спрошу, когда придет время… Когда ему будет больно терять то, что дорого…

— На все воля твоя, Гун, решение твое и ты знаешь, что каждый поступок имеет свою цену.

— Я знаю и готов к этому.

— Мне нужно твое слово. Монгол. Обещание. Клятва. Поклянись, если меня кончат, мой сын не останется один против стаи.

Прикрывает глаза. Подбрасывает нож, резким взмахом ловит за рукоять и проводит лезвием по ладони, даже не щурится, и сжимает кулак, по которому струей течет багряная жидкость.

Клятва на крови.

Смотрит прямо в глаза и проговаривает со всей твердостью, присущей Палачу:

— Я отдам долг крови твоей женщине и ее нерожденному ребенку. До последней капли своей собственной я буду защищать их, пока дышу, пока сердце бьется, пока они нуждаются во мне. Моя кровь — твоя кровь, брат. Я исполню долг.

Передает нож мне, и я отвечаю то, что должен.

— Долг будет погашен. После этого я буду должен тебе.

Кивает, разворачивается и уходит, а я сажусь в кресло, прикрываю тяжелые веки.

Раздумываю над всей ситуацией, которая разворачивается на моих глазах, и принимаю решение.

Победители обычно слепнут и начинают пировать на костях, они теряют бдительность и совершают ошибки. Завалив меня, Худой отбросит свою марионетку и проявится, встанет у руля.

Выживание в моем мире сложная штука.