Читать книгу - "Пророчество кровавой расы - Влада Крапицкая"

— Тебе нельзя пить кровь людей, а у меня можно. И потом, ты уже взрослая девочка и тебе надо много крови, поэтому маме не так легко прокормить тебя одной. Обычно мамы и папы кормят своих детей по очереди. Например, с утра ты можешь пить мамину кровь, а вечером мою, — предложил я, понимая, что тогда буду иметь доступ в комнату по вечерам, чтобы уложить её спать, а потом поговорить с Лией.

Элара нерешительно посмотрела на меня, а потом, спрыгнув с кровати, подошла ко мне. Забравшись на колени и положив свои маленькие ладошки мне на щёки, она заглянула в глаза и спросила:

— А ты не врёшь?

— Не вру, — серьёзно ответил я. — Твоя мама сделала мне хорошую прививку от вранья, поэтому ни тебе, ни ей я врать не буду.

Она улыбнулась и, втянув носов воздух, застенчиво сказала:

— Ты очень вкусно пахнешь, не так как мама. Она тоже вкусно пахнет, но по-другому.

— Надеюсь, и вкус тебе понравится. Ты откуда больше любишь пить кровь?

— Из шеи, — она нетерпеливо облизнулась и посмотрела на меня.

— Тогда приступай! — я подмигнул ей и откинулся на спинку кресла.

Элара прижалась губами к моей шее, и я закрыл глаза, но она отстранилась и произнесла:

— Возьми меня на руки, мне так неудобно, — я перехватил её за поясницу и, поддерживая, прижал к себе, но она недовольно посмотрела на меня и попросила, — Какой ты неумелый. Ты неправильно меня держишь. Отпусти!

— Прости, но ты мой первый ребёнок, и я не знаю, как правильно тебя держать, — с раскаянием сказал я, ставя её на пол. — Научи меня, пожалуйста.

— Хорошо, — снисходительно произнесла она. — Согни эту руку в локте, — показав как, она забралась ко мне на руки, — А этой придерживай меня за спину, — и положила мою правую руку себе на спину. — Вот и всё, теперь просто держи.

— Спасибо, — я улыбнулся.

Наклонившись, она опять прислонилась к моей шее и, надкусив кожу, сделала первый глоток. Ощущения были необыкновенные и я, закрыв глаза, начал поглаживать её по спине, наслаждаясь ощущениями. Но сделав три глотка, Элара оторвалась от моей шеи, и я вопросительно посмотрел на неё.

— Не вкусно?

— Вкусно, но мне так всё равно неудобно, — и нахмурилась, а спустя секунду улыбнулась, и произнесла: — Я знаю, как нам сделать! Иди и ложись на кровать.

Поставив её на пол, я улыбнулся. Кровать было именно тем местом, где я очень хотел оказаться, и желательно как можно ближе к её маме, поэтому сняв обувь, без лишних слов лег. Элара сразу забралась ко мне на грудь и вытянувшись во весь рост, обхватила левой рукой шею, а затем припала своими губками к укусу.

Лежа, я улыбался, слушая, как моя малышка кровь жадно пьёт кровь и сопит при этом. А то, что сейчас происходило в моей душе, было невозможно передать словами. Невероятный душевный подъём и понимание того, что даёшь своей крохе что-то очень необходимое будило непонятные, но очень приятные чувства. "Какое же это счастье, лежать вот так со своим ребёнком, и знать, что ты даешь ему силы для жизни" — положив руки Эларе на спину, я прижал её к себе, уже зная, что никогда не откажусь от таких минут, даже если Лия будет протестовать.

Спустя две минуты она стала делать не такие частые глотки, а ещё через минуту положила мне голову на плечо и я, услышав размеренное дыхание, понял, что она заснула. Поглаживая её по спинке, я боялся шелохнуться и лежал, наслаждаясь ощущениями.

Когда дверь в ванную комнату открылась и появилась Лия, я напрягся и тут же приложил палец к губам, увидев, как сузились её глаза. "Сейчас начнётся!" — подумал я, увидев, как она решительно направляется ко мне, и чтобы предупредить возможную ссору, пошёл сам в наступление:

— Шшш! Элара заснула, так что тише, — прошептал я.

— Что ты здесь делаешь? — с яростью, тихо спросила она.

— Зашёл пожелать вам спокойной ночи, а Элара сказала, что хочет есть…

— Да неужели?

— Амалия, она растёт, и ты её одна уже не в состоянии прокормить, — примирительно сказала я. — И потом, ей нужен разнообразный рацион. Кровь каждого из нас будет давать ей больше питательных веществ, потому что она разная. Это же для её пользы.

Она поджала губы и, посмотрев сначала на меня, а потом на Элару, подошла к кровати и сказала:

— Но это не значит, что ты можешь свободно развалиться на нашей кровати. Спасибо, конечно, что покормил её, а теперь иди отсюда, — наклонившись к нашей крохе, она аккуратно попробовала взять её на руки, но Элара недовольно что-то пробубнила во сне, и сжал левый кулачок, вцепилась мне в волосы.

— Дай ребёнку поспать, — пытаясь скрыть улыбку, сказал я. — Видишь, ей удобно.

Лия со злостью посмотрела на меня и, отойдя, села в кресло, начав сверлить меня взглядом. В тот момент, когда она пыталась забрать нашу малышку, мне показалось, что от меня отрывают часть плоти, и я испытал боль, потому что мне хотелось, чтобы она была рядом, поэтому, когда Элара вцепилась мне в волосы, испытал радость, что она даже во сне тянется ко мне. Но меня никак не устраивало, что Лия села в кресло, потому что для полного счастья мне хотелось, чтобы и она была рядом.

— Я тебя не съем, — тихо сказал я. — Ты устала с дороги, поэтому и тебе лучше лечь.

— Обойдусь без твоих советов, — обрызнулась она. — Элара, как правило, недолго так спит, и скоро она сама переляжет на кровать, и ты будешь свободен, поэтому я подожду.

"А если я не хочу быть свободен?" — меня так и подмывало спросить это вслух. "Неужели Лия меня так сильно ненавидит и всё, что я получу, это общение с Эларой?" — вздохнув, подумал я. "Ну, нет! Ведь она согласил поехать со мной, а это значит, что не всё ещё потеряно. И Элара мой ключик к сердцу Амалии".

— Когда она родилась? — спросил я, чтобы завязать разговор.

— Четвёртого марта, — нехотя ответила Лия.

— А где?

— В Тобольске.

— Кто тебе помогал?

— Никто. Я не успела доехать до бабки-повитухи.

Представив, что Лия одна и в какой-то халупе давала жизнь Эларе, я испытал сожаление и чувство вины. "Скажи я тогда всю правду, она рожала бы дома, в комфортных условиях, и я был бы рядом".

— Мне жаль, — прошептал я, с раскаянием глядя на неё. — Тяжело было?

— Я плохо помню те четыре часа. Всё было как в тумане, и сохранилось только ощущение рвущей и тянущей боли, — спокойно ответила она. — Но она стоила того. Как только я обмыла её и запеленала, всё сразу забылось. Она была такая смешная и такая красивая, что я долго не могла оторваться от неё, — на лице Амалии появилась мягкая улыбка, и она говорила с такой нежностью, что я в очередной раз пожалел, что меня не было рядом.

— Расскажи, мне как она росла, как впервые пошла, когда заговорила, — попросил я.