Читать книгу - "Все может быть - Джейн Грин"

Но я не хочу ему звонить. К чему и дальше все усложнять: мне сейчас важнее всего понять, что же делать с Эдом.

Я позвонила ему — вчера вечером. Мне удалось успокоиться и притвориться, что ничего не произошло, хотя он сразу же спросил, не простудилась ли я — у меня был заложен нос. Он сказал, что очень, очень меня любит и ужасно скучает, и мы договорились встретиться сегодня вечером.

Он собирается пригласить меня на ужин — романтический ужин для двоих. У меня чуть истерика не случилась, когда я услышала это, ведь Эд и не подозревает, что я скажу ему сегодня.

Проще было бы объясниться по телефону, но даже я не могу быть такой сволочью. Я должна быть смелой и оказаться с ним лицом к лицу. Меня начинает тошнить при одной мысли об этом.

Потом, в конце нашего разговора, Эд добавил: «Дорогая, по-моему, нам пора купить кольцо». Я ответила, что мы все обсудим вечером, и он начал беспокоиться.

У меня такое чувство, будто меня накачали наркотиками. Наверное, так всегда бывает, когда плачешь всю ночь. Ты начинаешь двигаться как в замедленной съемке, а в голове туман и отупение — мыслить ясно невозможно. Наконец я звоню Джулс, потому что чувствую — одной мне не справиться.

Она тут же понимает серьезность ситуации и настаивает, чтобы я приехала к ней. Они должны были обедать с друзьями, но она отсылает Джейми одного. Мне удается застать его и посмотреть, как он ведет себя после всего, что случилось. Он относится к ней с повышенным вниманием, а она, хотя все еще пытается напустить на себя безразличие, так и льнет к нему, когда он обнимает ее на прощание. На ее лице написано облегчение.

Когда Джейми уходит, она усаживает меня на диван и готовит сладкий чай с молоком. При этом не произносит ни слова — ждет, пока я сама заговорю.

Запинаясь, рассказываю все, что произошло вчера с Ником. Когда заканчиваю, она все еще молчит, поэтому начинаю сбивчиво лепетать:

— Я не могу выйти за него… — На глазах у меня выступают слезы. — Не могу! Я не хочу быть с ним, и, что еще более важно, я ему совсем не подхожу. Ник прав. Все это время он пытался превратить меня в жену банкира, а я не такая и никогда такой не стану. Мне с ним никогда не бывает весело, и ты была совершенно права — я влюбилась в сказку, в фантазию. То, что у нас было вчера с Ником, — ужасно, но, наверное, что-то подобное должно было произойти, чтобы у меня наконец открылись глаза. Сегодня вечером я встречаюсь с Эдом. Он не плохой человек, он действительно души во мне не чает, и я не знаю, как все объяснить ему, что сказать, потому что, как бы я ни старалась, он будет уничтожен. — Я останавливаюсь и перевожу дыхание.

Джулс все еще не произносит ни слова, и я продолжаю:

— И ты знаешь, что самое худшее? То, что я не люблю его, он мне даже не нравится. Конечно, не стоило мне целоваться с Ником, но, когда мы поцеловались, я поняла, как мне этого не хватало. Потому что наша с Эдом сексуальная жизнь — полное дерьмо. Правда. Это ужасно.

Никогда и не предполагала, что буду встречаться с кем-то, с кем мне не нравится заниматься сексом, — всегда думала, что я, страстная, сексуальная женщина, тут же хлопну дверью, если мужчина окажется таким жалким в постели. Но удивительно — как убедить себя, когда тебе чего-то очень хочется. В том-то и дело.

— Я понимаю, это тяжело, — наконец произносит Джулс. — Но ты поступаешь правильно. Все, что я тебе говорила, наконец-то дошло до тебя. Конечно, Эд — хороший парень, но он не для тебя, и, слава богу, ты поняла это сейчас, а не через год после свадьбы.

Я молча киваю.

— Ты действительно могла бы выйти за него?

— Не знаю. — Я с грустью пожимаю плечами. — Мне просто очень хотелось выйти замуж. Но уверена, что рано или поздно, даже если бы Ник ничего и не сказал, я бы сама все поняла. И так все понимала, просто никак не могла признаться самой себе, потому что он — первый мужчина, который захотел жениться на мне и у него было все, о чем я мечтала.

— Значит, ты наконец поняла, что деньги — это не главное? — Джулс улыбается.

— Может, и нет, — говорю я и улыбаюсь в ответ. — Просто мне придется по-прежнему самой их зарабатывать.

— И, поверь мне, так намного лучше.

— Да, я знаю.

— Так ты собираешься сказать ему все сегодня?

— О боже! — Я закрываю лицо руками. — Ничего хуже мне еще не приходилось делать.

У Джулс обеспокоенный вид.

— Но ты должна! — твердо говорит она. — Ты должна быть честной и признаться, что не сможешь сделать его счастливым.

— Значит, надо сделать вид, что я во всем виновата?

Она кивает.

— Мужчины всегда так делают.

Я сижу у Джулс все утро, и к обеду мне становится намного лучше. Но это чувство исчезает без следа к трем часам — пора ехать к родителям.

Джулс крепко обнимает меня в дверях и желает удачи; просит позвонить, как только все будет кончено. Я сразу же еду к родителям, чувствуя, как страх прямо-таки окружает меня со всех сторон. Боже мой, как же я им все объясню?

Моя мать, с ее шестым чувством, сразу ощущает что-то неладное, стоит мне только переступить порог.

— Ты что, плакала? — говорит она и приглядывается повнимательнее. — Надеюсь, у вас с Эдом все в порядке. Что случилось?

— Ничего, — бормочу я, прохожу в гостиную и отодвигаю газету, которая, как всегда, закрывает папино лицо, чтобы поцеловать его.

Мать следует за мной по пятам.

— Я знаю, что-то произошло, дорогая, — твердо произносит она. — Ты лучше скажи сразу, и забудем об этом, но надеюсь, с Эдом это никак не связано.

— О-о, — говорит папа, надевая тапочки, — женские разговоры. Я оставлю вас, ладно? Пойду в сад.

— Давай, быстро рассказывай.

— Оставь меня в покое, мам. Я не хочу об этом говорить.

— Вы что, поссорились? Ничего, милые бранятся — только тешатся.

Я сижу скрестив руки на груди и уставившись в телевизор с выключенным звуком. Мать устраивается на подлокотнике моего кресла и принимает ту же позу, что и я.

— Надеюсь, ничего серьезного, — говорит она.

Не давая ей возможности продолжить, я встаю и направляюсь к выходу.

— Пойду посмотрю, что там папа делает в саду! — кричу я через плечо и открываю стеклянную дверь.

Папа срезает отцветшие розы. Я встаю рядом, и он молча протягивает мне их. Мы с папой никогда особенно не разговаривали, но я чувствую, что должна сначала обо всем рассказать ему, — только не знаю, с чего начать, как все объяснить.

— Ты из-за Эда плакала? — медленно произносит он не глядя на меня, концентрируясь на ветках.

— Да.

— Все кончено?

— Да. Ну, не совсем. Но сегодня вечером я скажу ему.