Читать книгу - "Звезды южного неба - Элизабет Хэран"

Когда Джеймс принялся за свою третью чашку кофе и второй раз стал перечитывать газету, в зал вошли Маркус и Каролина Вордсворт. Подняв глаза и заметив их, он внутренне застонал. «А я думал, что хуже сегодня уже не будет!» — пробормотал он про себя. Встав из-за стола, Джеймс собрался уходить.

Каролина увидела его, и ее передернуло от отвращения. Но потом она вспомнила о своих безуспешных попытках связаться с Эстеллой. Ей нужно было узнать, все ли в порядке с дочерью, даже если это значило, что ей придется разговаривать со своим мерзким зятем.

— Джеймс! — окликнула она его.

Джеймсу пришлось отказаться от своей идеи поспешного бегства.

— У меня совсем нет настроения снова с вами ссориться, — сказал он, сворачивая газету. На самом деле при виде Каролины и Маркуса его охватило сильнейшее чувство вины. Он еще серьезно не задумывался над планами Давинии отобрать у Эстеллы ребенка, но чувствовал себя виноватым, потому что соглашался с ними, хотя бы внешне.

Каролина поняла, что его плохое настроение никак не связано с их неожиданной встречей в кафе, и почувствовала легкое удовлетворение от того, что жизнь Джеймса не стала такой идеальной, как он себе это представлял. А если бы она вообще рухнула, Каролина была бы в восторге.

— Ты звонил Эстелле? — ее холодный тон совсем не скрывал горечи.

— Нет, — отрезал Джеймс.

Каролина едва сдерживала злость.

— А ты не думаешь, что следовало бы?

— Я… я собирался к ней поехать… когда родится ребенок, — ответил он, вдруг понимая, что получает прекрасную возможность узнать, когда именно это произойдет.

Каролина не могла скрыть своего удивления.

— Правда? — ее инстинкт говорил ей, что он вряд ли изменил свое отношение к Эстелле, но ради дочери была готова ухватиться даже за такую крохотную надежду.

— Конечно. А когда… когда родится ребенок?

— По словам Флоренс, она забеременела в середине июня, значит, родит в конце марта… Но кому, как не тебе, это знать!

Едва сдержавшись, чтобы не наговорить гадостей, Джеймс покраснел и выскочил из кафе.

Какое-то жужжание стало первым звуком, который услышала Эстелла, придя в сознание. Потом она почувствовала, как по ее лицу ползают мухи. Ей показалось, что ее щека, прижатая к металлическому корпусу самолета, лежит будто на раскаленной сковороде, настолько сильно разогрело его жаркое солнце равнины. Эстелла подняла руку, чтобы отмахнуться от мух, и с испугом заметила, как плохо слушается тело. Она попробовала приоткрыть глаза, и ее ослепило солнце, врывавшееся в кабину через разбитый иллюминатор. Эстелла зажмурилась, а потом снова приоткрыла глаза… Так она делала несколько раз, пока не привыкла к яркому свету. К своему ужасу, она увидела огромных муравьев, ползавших в какой-то липкой массе буквально в нескольких сантиметрах от ее лица, и поняла, что это кровь. У Эстеллы даже перехватило дыхание, когда она заметила на тыльной стороне ладони глубокий порез и царапины на другой руке.

— Ой! — взвизгнула она, зная, что скоро вся будет облеплена муравьями.

В одно мгновение молодая женщина вспомнила, где находится и что с ней случилось.

— Мерфи! — позвала она, резко повернув голову.

Обжигающая боль пронзила ее шею. Испуганно выдохнув, она увидела огромный кусок металла, отделявший ее от сиденья пилота. Эстелла с трудом сообразила, что это двигатель самолета, который, влетев внутрь, вдребезги разбил приборную панель.

Мерфи по-прежнему был пристегнут к своему сиденью. Его голова была закинута назад, и Эстелла поняла, что он был без сознания… или хуже. На его лбу и щеке виднелась струйка запекшейся крови, в которой копошились мухи. Кровь шла из страшной на вид раны у линии волос. Заметив, что кровь уже почти высохла, Эстелла поняла, что пролежала без сознания довольно долго, хотя… жара на равнине стояла убийственная. «Сколько же прошло с момента падения? Один час… или несколько?» — подумала она и посмотрела на свои наручные часы, но они оказались разбиты. Ее рука метнулась к животу. И хотя боли она не чувствовала, ее пронзил страх за своего ребенка. «Успокойся! Не поддавайся панике!» — снова и снова повторяла она себе.

Глубоко вздохнув, Эстелла повернулась и дотронулась до Мерфи.

— Майкл, очнитесь! — с трудом проговорила она хриплым шепотом, почувствовав боль в груди. Увидев, как дрожат ее руки, она снова несколько раз глубоко вздохнула. «Со мной все в порядке, — сказала она себе. — Это чудо, что я осталась жива, но со мной все будет в порядке!»

Дрожащими руками Эстелла отстегнула ремень и заметила, что ее ноги зажаты под остатками приборной доски. И хотя они довольно сильно ныли, она поняла, как ей повезло, что самолетный двигатель их не раздавил. Но тут Эстелла вдруг вспомнила о длинных ногах Мерфи. «Более, пусть с ним будет все в порядке!» — взмолилась она, отгоняя от себя муравьев.

Выбравшись со своего сиденья, Эстелла проползла в заднюю часть самолета, которая выглядела так, будто там прогремел взрыв. Повсюду были разбросаны какие-то контейнеры, о содержимом которых она ничего не знала. Все было усыпано осколками стекла, песком, камнями, листьями и изломанными ветками кустарника. Нагнувшись над спинкой сиденья Мерфи, она снова позвала его по имени, но Майкл не пошевелился. Со слезами на глазах Эстелла пощупала его шею в поисках пульса. Почувствовав, что сердце Майкла бьется, она с облегчением вздохнула и чуть не разрыдалась. «По крайней мере, он жив!» Бросив взгляд вниз, туда, где находились его ноги, Эстелла заметила, что одна нога сильно порезана и кровоточит, привлекая мух, а другая — частично зажата двигателем самолета.

— О, боже мой! — простонала она. — Нам нужна помощь.

Добравшись до двери, Эстелла попробовала ее открыть. Сначала дверь не поддалась, и Эстелла запаниковала. Плача и дрожа, она толкала и толкала ее, пока, наконец, дверь не распахнулась. Выглянув наружу, Эстелла оглядела окрестности, буквально плавившиеся под раскаленным солнцем. Она с ужасом посмотрела на широкую борозду, оставленную их самолетом после того, как он коснулся земли. Кусты были смяты, камни и валуны вдавлены в землю или разбросаны по сторонам.

Эстелла увидела лежавшие в стороне от самолета шасси, осколки стекла и какие-то металлические части. Теперь самолет стоял, наклонившись вперед и в сторону, уткнувшись в землю одним крылом и носом. А вокруг была пустота. Насколько хватало глаз, равнина была почти плоской и совершенно голой. А они находились буквально в самом центре этой пустоты. Эстелла напрягла всю силу воли, чтобы не поддаться приступу паники.

Услышав стон, Эстелла повернулась к Мерфи. Добравшись к нему на четвереньках, она осторожно приподняла Майклу голову.

— Эс-телла… — с трудом сказал он.

— Я здесь, рядом с вами, — ответила она.

Его веки задрожали, и глаза приоткрылись, израненное лицо исказила гримаса боли. Казалось, он плохо понимает, где они находятся.