Читать книгу - "Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова"

Эллиот наконец внял моим мольбам и перестал заваливать коробками со сладостями. Я скромно закусывала сухим крекером и вяло размышляла, не соорудить ли сэндвич.

Выпада дворецкого я даже не ожидала. На этой неделе мы с ним существовали вполне мирно. Он был доволен исчезновением горничной-вредительницы, некоторому новому порядку в доме, а, главное, тому, что с нами благополучно жил Френсис.

— Какие-то проблемы, господин вурдалак? Девушки сегодня вышли втроем и уже начистили серебро. Я проверила и осталась довольна. Теперь ваша очередь. И большая уборка, о которой я вас предупреждала, тоже в разгаре.

Перес опешил, но ровно на секунду.

— Вам бы следовало находиться при них. Иначе как вы сможете быть уверенной, что они нигде не оплошали?

— Что за претензии на пустом месте? Гортензия и Роза работали здесь еще до того, как герцог вспомнил о том, что у него свободна квота на экономку. И потом, ты тоже не ходишь по следам за лакеями. Твои обязанности вовсе не в этом.

Нехорошее мерцание его зрачков напоминало, что передо мной существо еще менее предсказуемое, чем бес. Неужели Перес глотнул что-то вызывающее агрессию или, наоборот, давно не хватался за пузырек с алой жидкостью…

Нервно крутанула молочно-изумрудное кольцо на пальце. Привычка, которая, наверное, имелась в прошлой жизни, но в Бездне, за неимением украшений, я о ней и не вспоминала… Ни с того ни с сего меня накрыл острый приступ раздражения. Я едва сдерживалась, чтобы не хлестануть в обе стороны энергетическими бичами. Мне не нужны в доме посторонние. Мне вообще в доме не нужен никто кроме тех, кто уже в нем. Нельзя их пускать, а не впустить — будет означать открытый конфликт с первым кругом…

Пока я пыталась взять в толк, что происходит, чай в чашке пошел рябью, а затем и вовсе вскипел. Одновременно ажурная салфетка под ладонью задымилась. Я вскрикнула и водрузила на нее плетеную тарелку, полную слив. Повезло, что все эти нагревательные процессы оборвались так же внезапно, как и возникли.

Перес изменился в лице, прочитав на моем невиданные доселе эмоции. Он, не отступивший перед маркизом инквизитором, попятился к выходу, оставив меня продолжать чаепитие. Чертовщина?

— Медиум? Что за напасть, — бормотал удаляющийся дворецкий. — Ваша Светлость, ну зачем же так. Предупреждать надо. Только я уверился, что это очередная охотница за титулом, нахваталась у суккуб, подмешала дряни… как вдруг глубокая связь.

Шаги Переса стихли, а я не сразу пришла в себя. Выходит, только что поймала эмоции Эллиота. Причем погружение было настолько сильным, что я уловила обрывки его мыслей. Возможно, всему виной кольцо, которого коснулась. Или же теперь это станет нормой и я буду реагировать на его переживания. Кто знает, что нормально для связанных общей вязью, а что нет?

Словно в ответ на мое беспокойство Конвей написал в блокноте несколько строчек — что все в порядке и пугаться не следует. Я уже привыкла пристегивать книжицу к поясу независимо от того, нахожусь в особняке или за его пределами.

— Скоро я забуду, что магии во мне нет, — заметила я ему в полушутя. — Твоя защита сокрушает все на свете. Вода закипает, скатерть горит. Перес здорово испугался.

Однако герцог замолчал. В отдельные часы он был совсем не расположен к переписке. Наверняка, сейчас его атаковали со всех сторон — в основном добрые горожане, но и рогатые собратья не отставали. Я ведь так и не услышала от него, чем закончилась стычка с главой надзирателей Набериусом.

Моему нанимателю нелегко. Одни ищут рядом с ним таинственного Минотавра, другие целятся именно в Конвея, чтобы женить его, согласно предписанию Пламени.

Часы пробили три. Я как раз выходила из кухни, когда ко мне направился Джерард. Его мужская половина Сноу-Лоджа отправляла ко мне по всем щекотливым вопросам.

— Леди, там в мастерской герцога не все ладно. Магического фона нет, артефакты фиксируют полное спокойствие, но вас словно зовут по имени. Сначала Розе показалось, что его шелестят шторы и насвистывает ветер, потом Филипп сбежал оттуда. Он занес бумагу для герцогских художеств и клялся Вечным огнем, что пол под его ногами скрипел: «Джейн», «Джейн»…

Бес умудрился передать эти фокусы так выразительно, что у меня по коже пошли мурашки. А ведь я вполне уверена, что это проделки нарисованного на холсте Тэнгира. Все утро я сопротивлялась смутному, но, тем не менее, явственному порыву приблизиться к картине. Однако для себя решила, что явлюсь, когда сочту нужным. Может быть, иррационально, но на Тэнгира я злилась, продолжая разделять его и герцога.

— Лорд Сноу рисует слишком выразительные вещи. Наверное, все дело в этом. Он сделал пару моих набросков… Так что ничего страшного. Я загляну туда после того, как вернусь из «Лепестков». Скорее всего это зов недописанной работы.

Я сочиняла легко и экспромтом. Уж больно хотелось и дальше скрывать от слуг реальное положение дел.

— Вы уходите, — протянул лакей. — Лорд тоже вернется нескоро. А эти звуки… Почти все наши поверили, что в доме завелось привидение.

— И кого оно напугает? — заинтересовалась я. — Работать на одного из первых демонов Ада и бояться духов?

Пришло сообщение от Лораны: клуб Словесности в «Лепестках» уже в разгаре. Поставщики довезли все, что я заказывала и можно было не торопиться. Но я планировала встретиться с Эбби. Давненько мы не виделись. С тех пор, как Френсис обвалял ее в перьях.

В коридоре показался Людвиг.

— Леди Вустер, я тут кое-что разузнал. Вам будет интересно.

Да что они, сговорились все разом?

— Позже. Все позже. У меня есть несколько часов законного времени на совмещение. Все дела я решу вечером.

Глава 89

Первый раз за долгое время я выбралась куда-то без сопровождения. Сноу было явно не до дискуссий на эту тему, и я договорилась с Вышем, что он явится за мной в «Лепестки» ближе к вечеру. После того, как они с Френсисом вернутся с занятий.

Лепрекон, как и я, понимал, что суккубы, мягко говоря, недолюбливали бесов, разгуливающих по их владениям. Лора даже согласилась создать для меня прямой переход, то есть непозволительную роскошь. Но в этом случае мне не требовались ни возница, ни лакей.

Клуб любительниц изящной словесности, общим числом в двадцать две леди, заканчивал чаепитие.