Читать книгу - "Ядовитые мальчики - К. Л. Тейлор-Лэйн"

Я смотрю на ее лицо, оценивая его, синяки исчезли, как будто их никогда и не было на ее хорошеньком личике. Желтизна, наконец, сошла с ее кожи. Под глазами у нее мешки, впалые и льдисто-голубые на фоне светлой кожи.

— Почему ты была на лестнице, Поппи? — я спрашиваю снова.

Она опускает голову, переминаясь с ноги на ногу. Поднимает на меня свои красивые безжизненные глаза, удерживая мой взгляд, и я не хочу, чтобы она отводила их.

Мой нож словно чешется, большой палец все еще сжимает его в ладони. По спине у меня струится пот, кровь шумит в ушах.

Я смотрю на ее рот, ее толстые губы потрескались, нижняя сухая и искусанная, и мне хочется вонзить в нее зубы.

Я подхожу к ней, руки сжимаются на ее талии, ноги следуют за ней назад, пока она, спотыкаясь, не возвращается в дальнюю кабинку. Щелкая замком, я разворачиваю нас, прижимая ее спиной к двери. Засов гремит, когда дверь трясется.

Я наклоняю голову, ловя ее взгляд, мой нос касается кончика ее носа. Мои руки соскальзывают с ее талии, вместо этого обхватывая ее голову по обе стороны, заключая ее в клетку.

— Я скучал по тебе. — выдыхаю я, прижимаясь губами к ее рту. — Они держали меня подальше.

Я сглатываю, ловя кончиком языка рассеченную ее нижнюю губу и облизывая свою, ощущая вкус железа.

— Я бы никогда больше не оставил тебя одну.

— Это к лучшему, Флинн. — шепчет она.

Мой кулак с ножом врезается в дверь рядом с ее головой, заставляя весь ряд кабинок содрогнуться за ее спиной, но она не вздрагивает.

— Это, блядь, не к лучшему! — слова, кажется, застревают у меня в горле, ощущая на языке привкус соляной кислоты.

Затем она вздрагивает, моя пустая рука гладит ее по голове.

— Это не то, что лучше всего. — тихо говорю я, глубоко дыша. — Мы, Ангел, вот что лучше всего. Я и ты. — я провожу носом по ее виску, вдыхая ее запах. — Я могу сделать тебя счастливой. — я целую ее в щеку, провожу губами по изгибу кости. — Я могу обеспечить твою безопасность.

Мой рот скользит по ее губам, моя нижняя губа задевает кожу.

— Позволь мне сохранить тебя, Ангел, позволь мне обладать тобой, Поппи.

Ее дыхание громко отдается в гулкой комнате, ее грудь касается моей с каждым вдохом. Я целую ее в щеку, приоткрытым ртом провожу по ее лицу, сначала с одной стороны, потом с другой, не сводя с нее глаз. Она тоже смотрит на меня, не закрывая своих безжизненных глаз. Ее руки прижаты к двери за спиной. Разорванный вырез ее свободной рубашки распахивается, обнажая нежную, бледную плоть изгиба плеча.

Мой язык скользит вниз по ее шее, обводя впадинку у горла. Мои зубы покусывают ее ключицу. Я смотрю на нее, пока мои зубы впиваются в нее, облизывая языком их внутреннюю часть. Я высвобождаю зубы из ее плеча, царапая свежий синяк на ее коже.

— Скажи мне остановиться. — выдыхаю я.

Ее грудь вздымается. Я удерживаю ее взгляд, ее глаза отчаянно мечутся между моими, что-то ища.

— Я никогда не отпущу тебя. — это обещание, я не могу предостеречь ее от себя. — Ты никогда не сможешь уйти от меня, Ангел, я твоя личная болезнь. — я целую ее в губы. — Я проникаю в кости. — выдыхаю я, облизывая ее рот. — От меня нет никакого гребаного лекарства.

Она стонет так, словно этот звук клокочет у нее в горле, отчаянно пытаясь вырваться на свободу, и, клянусь трахом, я чуть не умираю.

Наши губы соприкасаются, отчаянно и нуждаясь, а зубы стукаются. Ее стоны эхом отдаются в моем горле, мой язык у нее во рту, ее руки впиваются в мои плечи. Я хватаюсь за ее юбку, эластичную, обтягивающую трикотажную ткань. Пальцы цепляются за петлю ее мешковатой рубашки, заправленной за высокий эластичный пояс. Я сгибаю колени, наши рты все еще соединены, когда она запускает пальцы в мои кудри, проводя ногтями по голове, прижимая меня к себе, не отпуская.

Я тяжело дышу, задирая ее юбку и выпрямляя колени. Я высвобождаю свое лезвие с щелчком, ее губы сливаются с моими. Она замирает, ее глаза открываются, медленно, очень медленно, взгляд устремляется к ножу в моей руке рядом с ее головой. Яркие лампочки над нами отсвечивают на синей тонированной стали. Она отстраняется, ее губы отрываются от моих. Теперь макушка ее головы на одном уровне с дверью, но она не отпускает мою голову, ее ногти впиваются в кожу на голове.

— Скажи мне, почему ты была на лестнице. — выдыхаю я у ее рта, отстраняясь ровно настолько, чтобы ясно видеть ее лицо.

— Чтобы увидеть тебя. — шепчет она, удерживая мой взгляд, и мое сердце подпрыгивает в груди.

Но она снова опускает взгляд, ее толстая нижняя губа обнажается из-за верхних зубов.

— Зачем? — я наклоняю голову, чуть пригибаясь, чтобы увидеть ее под волосами.

— Причинять себе боль. — шепчет она, не сводя глаз с полоски пространства между нами.

— Поппи. — мой выдох прерывистый, адреналин струится по моим венам, как живая проволока. — Посмотри на меня. — я поднимаю ее лицо, чтобы встретиться со своим, лезвие у ее щеки.

Она не вздрагивает.

— Почему ты хочешь причинить боль, Ангел?

Ее сиреневые глаза мечутся между моими, ее язык ловит мой рот, когда она облизывает губы. Ее пальцы невероятно сильно сжимают мою голову, мне приятно, что она обнимает меня.

— Чтобы чувствовать. — она замолкает, стыд сквозит в сдавленных словах.

— Почему я?

Я думаю о Беннете, о Райдене, Рексе, даже о Линксе — все они могли бы сделать это для нее.

— Потому что я доверяю тебе больше всего. — это прерывистое признание, которое, кажется, пронзает мое сердце. — Потому что с тобой я чувствую себя в безопасности.

Я вздрагиваю, когда она царапает ногтями мою кожу головы, мои глаза то закрываются, то открываются. Моя рука сжимает ее подбородок, нож в опасной близости от ее глаза, но ей все равно, она даже не смотрит на него. Она смотрит только на меня.

— Ты хочешь, чтобы я позаботился о тебе, Ангел?

Она медленно кивает, раз, другой.

Мои пальцы соскальзывают с двери с неприятным скрипом, но никто из нас как будто не слышит этого. Рука опускается к ее бедру, юбка и рубашка высоко задираются между нами. Прижимая лезвие к выступающей кости, я перевожу взгляд с нее на меня.

— Да. — выдыхает она. — Заставь меня почувствовать, Флинн.

Я опускаю лезвие ниже, прижимая острие ножа к ее коже.

— Я