Читать книгу - "Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс"

Впервые в жизни Нита, казалось, потеряла дар речи. Блу с невинным видом переворачивала страницы. Нита отложила щетку и дернула пояс кимоно.

– Это может быть... интересно...

Блу сдержала улыбку.

– Омерзительно, и вы никуда не пойдете, – объявила она, отшвырнув журнал. – Да, они наконец сообразили, что все это время обращались с вами по-свински. Но это еще не означает, что вы должны открыть им объятия. По-моему, лучше просто их игнорировать.

– Я думала, ты на их стороне, – огрызнулась Нита. – Ведь это ты вечно нудишь, что я не щажу людей, обижаю и тому подобное. По-твоему, я обязана позволить им открывать лавчонки со всяким хламом, который никто не захочет купить. Завести в городке пансион, в котором никто не пожелает остановиться.

– Это просто прибыльный бизнес, но вы, очевидно, слишком стары, чтобы разбираться в современной экономике.

Нита долго цыкала зубом, прежде чем скомандовать:

– Немедленно позвони им, пусть устраивают свою грандиозную вечеринку. Чем больше народа, тем лучше! Я заслужила признание, и тебе давно пора это понять.

– Не могу же я звонить сейчас! Предполагается, что это будет сюрприз!

– Думаешь, я не смогу разыграть удивление?

Блу еще немного поломалась, но чем больше возражала, тем тверже стояла на своем Нита. Значит, замысел удался! Неплохая работа.

Чего не скажешь о ее фресках. С каждым днем она все дальше отклонялась от первоначального замысла, пока наконец не сорвала с окон приклеенные наброски.

Дин предложил отпраздновать Четвертое июля велосипедной поездкой к горам Смоукиз. Он, с его длинными ногами и бесконечной выносливостью, был принужден едва не тащиться следом за Блу, но при этом ни разу не пытался ее торопить и даже заявил, что любит медленную езду, поскольку при этом меньше потеет, а уложенные гелем волосы остаются сухими.

Блу, как ни старалась, не разглядела даже следов геля на чисто промытых волосах. Но он был так предупредителен сегодня утром, что она не хотела уличать его в обмане. Вообще-то она терпеть не могла, когда он пытался ее опекать, поэтому попыталась затеять ссору. Но Дин, не поддавшись на удочку, утащил ее в тенистый уголок вблизи от водопада и продолжал целовать, пока она не потеряла способность связно мыслить. А потом грубо этим воспользовался.

– Ты, – прорычал он, – ближе к дереву.

Посеребренные линзы очередных миллионодолларовых солнечных очков мешали видеть глаза Дина, но восхитительно-зловещая улыбка, кривившая губы, заставила ее вздрогнуть.

– Не понимаю, о чем ты.

– Вы окончательно довели меня, леди. Пора начинать извращенную игру в побег из тюрьмы.

Блу нервно облизала губы.

– Э... звучит пугающе.

– О, так оно и есть. Для тебя по крайней мере. И худо тебе придется, если попробуешь бежать. А теперь повернись лицом к дереву.

Ее так и подмывало бежать, чтобы проверить, что будет дальше, но идея с деревом была слишком заманчива. Они с самого начала разыгрывали целые сценки господства и подчинения. Это придавало их отношениям некую несерьезность, как того и хотела Блу.

– К какому?

– Выбирает пленница. Твой последний выбор до того, как я возьмусь за дело.

Она слишком долго разглядывала его вздувшиеся мышцы, под обтягивающей футболкой. Он сложил руки на груди.

– Не заставляй меня повторять дважды.

– Я хочу позвонить адвокату.

– В здешних местах закон – это я.

Он все еще не терял способности удивлять ее. Подумать только, она в лесу, наедине со ста восьмьюдесятью фунтами супермужественности и никогда не ощущала себя в большей безопасности и настолько возбужденной.

– Только не делайте мне больно!

Он снял очки и медленно сложил дужки.

– Зависит от того, как хорошо ты умеешь подчиняться приказам.

Мощный удар желания едва не сбил ее с ног. Коленки подогнулись, но она все же нашла в себе силы доковылять до толстого клена, росшего посреди зеленого мшистого ковра. Даже брызги, долетавшие от водопада, не могли ее охладить. Когда все кончится, она сумеет отплатить ему той же монетой, но пока что просто наслаждалась происходившим.

Он отшвырнул очки и повернул Блу лицом к дереву.

– Обопрись руками о ствол и не опускай их, пока не прикажу.

Она медленно подняла руки над головой. Жесткая, царапавшая ладони кора усилила ощущение приятной опасности.

– Э... что все это означает, сэр?

– Недавний побег из женской тюрьмы строгого режима на другой стороне горы.

– Ах это!

Откуда у профессионального спортсмена, пусть даже и суперзвезды, столько воображения?

– Я всего лишь невинная туристка.

– В таком случае ты не возражаешь против обыска?

– Ну... только чтобы доказать свою невиновность.

– Разумно. Расставь ноги.

Она развела голые ноги. Он встал на колени и раздвинул их еще шире. Его щетина оцарапала внутреннюю поверхность бедра, когда он спустил ее носки, сжал щиколотки и потер впадину под косточкой, воспламеняя эрогенную зону, о существовании которой Блу даже не подозревала. Дин не торопясь провел ладонями по ее ногам и бедрам, на которых сразу выступили мурашки. Она ожидала, что он возьмется за край штанины, но, к ее разочарованию, он вместо этого задрал подол футболки.

– Тюремная татуировка, – проворчал он. – Как и ожидалось.

– Я напилась на воскресном школьном пикнике, а когда проснулась...

Его пальцы замерли в гладкой впадине ее позвоночника, чуть повыше пояса шортов.

– Можешь не трудиться. Ты знаешь, что это означает, верно?

– Больше никаких пикников?

– Раздевайся догола. Обыск продолжается.

– О, пожалуйста, только не это.

– Делай, как сказано, иначе пожалеешь.

Он просунул руки под ее футболку, задрал лифчик и медленно провел большими пальцами по соскам. Блу, застонав, уронила руки. Он ущипнул ее соски.

– Я разрешал тебе двигаться?

– П-простите.

Она сейчас умрет от чувственного экстаза. Каким-то образом ей удалось вернуть ослабевшие руки в прежнее положение. Дин потянул язычок молнии и спустил ее шорты и трусики до самых щиколоток. Прохладный воздух коснулся ее голой кожи. Она прижималась щекой к грубой древесной коре, пока он играл с ее попкой: мял, гладил, проводил пальцем по расселине, проверяя, как далеко она позволит ему зайти в этой бесстыдной игре.

Очень далеко, как обнаружилось...

Наконец, когда она так обезумела от желания, что едва могла стоять, послышался легкий треск распускаемой молнии.