Читать книгу - "Его самое темное желание - Тиффани Робертс"

страха, который мог возникнуть всего несколько дней назад. Все, что он выстрадал, осталось с ним — боль и гнев не просто исчезли, но теперь они были приглушены. Они были под его контролем. Управляемы.

— Я не могу утверждать, что знаю, какие мысли скрывались за этими холодными глазами, — сказал он, не в силах сдержать хмурую гримасу. — И не хотел бы знать. Но было известно, что она заводила любовников по своей прихоти. Красота и власть привлекали ее в равной степени, и она жаждала и того, и другого. Она коллекционировала супругов так, как другие монархи коллекционировали бы драгоценности. И от таких союзов она произвела на свет многочисленное потомство, уникальное по красоте и силе. И все же для нее это были не более чем эксперименты. Домашние любимцы. Вещи, которые можно использовать, будь то для развлечения или войны.

— Когда она узнала обо мне, она была заинтригована моей магией. Мое сопротивление ее интересу только усилило ее любопытство. Для такой, как она, быть отвергнутой иногда может быть в новинку. И она была неумолима в своем стремлении добиться меня. По глупости я в конце концов принял ее приглашение ко двору, надеясь, что мое появление удовлетворит ее любопытство и я смогу спокойно жить своей жизнью.

Пальцы Векса согнулись, ненадолго нарушив устойчивый ритм движения его руки вверх-вниз по спине Кинсли.

— Я явился как таинственный, окутанный магией мастер независимого королевства. Но она видела мои иллюзии насквозь. Она увидела низшего гоблина, который бросил ей вызов, который обладал властью, превосходящей положенную ему. Она увидела неблагого, который пробудил в ней глубокое, жгучее желание. Неблагого, которым она жаждала обладать.

— Она удерживала меня в своем дворце против моей воли. Использовала меня. А я продолжал сопротивляться ей, как мог. Она относилась к этому как к игре, радуясь, что у нее есть игрушка, которая не сломается, как остальные. Но ее веселье — и ее терпение — имели свои пределы. Видимость власти и контроля, которую она демонстрировала другим, начала давать трещину вокруг меня. Она назвала меня Вексом. Раздражающий, но в конечном счете неважный.

Бровь Кинсли нахмурилась.

— Векс. Ты сказал мне, что это то, что я с тобой делала, и как я должна тебя называть.

Несмотря ни на что, он усмехнулся.

— Да, и ты действительно раздражала меня, маленький человечек, бросая мне вызов на каждом шагу. И при этом ты подняла зеркало, в котором я мельком увидел, кем я стал. Что я делал.

— Почему ты так себя называешь?

— Назло ей. Чтобы досадить ей. Чтобы каждый раз, когда она это слышала, каждый раз, когда она это произносила, то вспоминала, что, какие бы слова она ни подбирала, я был для нее занозой в заднице. Единственное, чем она никогда не смогла бы овладеть, чем никогда не смогла бы по-настоящему владеть. Единственное, чем она никогда не будет обладать в полной мере.

Он запустил когти в волосы Кинсли и проследил линию ее позвоночника, наслаждаясь легкой дрожью, которую вызвал у нее.

— Но ты мне не досаждаешь, Кинсли. Ты для меня все.

Она улыбнулась, но эта улыбка погасла, когда печаль наполнила ее глаза.

— Почему ты продолжаешь использовать имя, которое взял в честь королевы?

— Сначала я хотел продолжить свое неповиновение, несмотря на проклятие. Это была… надежда, по-своему извращенная. Но со временем это стало тем, кто я есть. Векс — это не мой гнев или горечь, не мое сожаление или вина. Векс — это просто… я. Это имя ей не принадлежит. Никогда не принадлежало. Оно всегда был моим, хотя я был достаточно медлителен, чтобы заявить о нем как о таковом.

— Но у нее твое настоящее имя, — тихо сказала Кинсли. — Пока ты выздоравливал, я… видела, как она принудила тебя к этой сделке. Я не могла тебя расслышать, но я знаю, что ты его сказал.

— Да, — сказал Векс хриплым голосом. — Она забрала мою свободу, мое имя, мое семя. Она хотела ребенка с моей внешностью, моей магией и своей кровью в сочетании.

Он закрыл глаза и просто вдохнул Кинсли, позволяя ее запаху успокоить его.

— К тому моменту она уже не скрывала своей жестокости, по крайней мере, по отношению ко мне. Она ясно дала понять, что ребенок, которого я произведу на свет, будет домашним животным. Она сможет формировать его, контролировать и выставлять напоказ.

Кинсли коснулась своим лбом его лба, ее пальцы на его волосах напряглись, но не потянули.

— Векс, мне так жаль.

— Я не мог допустить, чтобы невинный младенец, мой ребенок, родился в рабстве, в жестокости. Чтобы он родился от нее. Я использовал настойку, чтобы мое семя не имело силы, смесь настолько простую, что благородные фейри ее двора были с ней незнакомы. Это был мой единственный способ противостоять ей, пока я не смог сбежать

— Но она нашла тебя, — тихо сказала Кинсли.

— Я всегда знал, что она бросится в погоню. Но я думал, что у меня будет больше времени, чтобы проявить надлежащие меры предосторожности. Я знал, что она обратит свой гнев на тех, кто находится под моей защитой. Ни на мгновение я не поверил, что ее угроза была простым бахвальством. Я плел заклинание, чтобы перенести мое королевство и его жителей из вашего мира, укрыть их в плоскости, недоступной для нее, когда она прибыла.

Векс стиснул зубы от боли, ярости и чувства вины, поднимающихся в нем. Из его груди вырвалось рычание, и он крепче прижал Кинсли к себе. У нее перехватило дыхание, а тело дернулось, когда его когти слишком глубоко вонзились в ее кожу. Он зашипел, открыл глаза и немедленно ослабил хватку, успокаивая боль, которую причинил, нежными прикосновениями кончиков пальцев.

Кинсли отстранилась и сжала челюсть. Ее глаза, такие полные сострадания, встретились с его глазами.

— Ты не виноват. Ни в чем не было твоей вины. Ты сделал все, что мог, чтобы защитить их.

— Все, кроме выполнения моего договора с королевой, — сказал он, отрывистые слова царапали его горло, когда они вырывались.

— Соглашение, которое ты был вынужден заключить. И к чему бы это привело? Если бы ты уступил ей, позволил ей родить от тебя ребенка, он был бы рабом. Нет, ты не мог этого сделать. Ты бы сожалел об этом всю оставшуюся жизнь. Ты сам был ее рабом, и положение, в которое она тебя поставила, было отвратительным, — Кинсли провела большим пальцем по его щеке. — Во всем виновата она, Векс, не ты.

— Я решил сбежать, Кинсли. Прекрасно понимая последствия, я сбежал