Читать книгу - "Семья - Тони Парсонс"

— Надеюсь, ты знаешь, что с этим надо делать? Его надо подогреть…

Оливия подняла руку.

— Я ведь не твоя воспитательница из Брайтона, так что не беспокойся. Господи, неужели именно мое поколение породило вашу культуру?

— Это не моя культура.

Кэт встала, собираясь уходить.

— Я тебе так благодарна! — поспешила сказать Оливия. Голос ее потеплел, пальцы нервно теребили спичечный коробок. — Ты сюда пришла. Ты это сделала. Понимаю, прошло много времени. Твоих сестер я видела довольно часто, но тебя никогда.

Кэт посмотрела ей прямо в глаза.

— Не нужно излишней сентиментальности. Я сделала это только потому, что меня попросила Меган.

— Я всегда считала вас очень красивыми.

— Что?

— Всех троих. Тебя и твоих сестер.

Кэт засмеялась.

— Меган хорошенькая. Джесси, действительно, можно назвать красавицей. Но только не меня.

— Не надо себя недооценивать, дорогая. У тебя потрясающие ноги. У меня есть приятель — психиатр — так вот, он считает, что это непростое дело. Женщине трудно пережить, когда ее дочери вырастают и становятся писаными красавицами. А для нее самой все будто клонится к закату. Вот, красивые дети, которые выросли в красивых женщин. Мои три дочери.

— Твои три дочери?

Кэт не стала продолжать, и тишина будто сказала за нее: «У тебя нет права так нас называть!»

Оливия бросила взгляд на телефон Грязного Дэйва, у нее дрожали руки. «Она превратилась в старушку», — подумала Кэт. Когда это ее мать успела превратиться в старушку?

— Но сейчас с ними обеими трудно связаться, — сказала Оливия. — Меган на Барбадосе. Джессика в своем проклятом Китае. Сколько еще она собирается там торчать?

— Разве они не посылают тебе открытки?

— Ты ведь знаешь, зачем мне это, правда? Ты ведь понимаешь, почему на склоне лет я собралась стать наркоманкой?

— Меган сказала. — Пауза. — Мне очень жаль.

— Неужели?

— Разумеется, жаль. Я бы такого никому не пожелала.

— Не поворачивайся ко мне спиной, Кэт! Этот специалист, которого мне рекомендовала Меган, просто ужасен! Боли становятся все сильнее! И тремор. Хочешь, расскажу тебе одну забавную вещь? Рассеянный склероз не укорачивает жизнь! То есть мускулы слабеют, человек дрожит, как осиновый лист, и слепнет, как крот! Но эта болезнь его не убивает! Он должен с ней жить!

«Мир жесток, — подумала Кэт. — А ты лучше спроси об этом своих детей, которых когда-то бросила». Но сегодня ей трудно было ненавидеть мать. Труднее, чем когда-либо раньше.

— Надеюсь, что эта штука принесет тебе хоть какое-то облегчение, — сказала Кэт, кивнув на пачку из-под сигарет. — По крайней мере, я тебе этого желаю.

Внезапно Оливия схватила ее за руку. Кэт почувствовала, как длинные пальцы Оливии буквально впились в ее кожу чуть пониже локтя. Так обычно поступают взрослые, когда пытаются непокорного ребенка удержать от чего-то, о чем он пожалеет. От этой внезапной физической близости Кэт вздрогнула, как от электрического удара. Она с трудом перевела дыхание.

— Я боюсь! Боюсь того, что со мной будет! — запричитала Оливия совершенно потерянным голосом. — Я боюсь того, во что я могу превратиться! Мне нужно, чтобы кто-нибудь за мной ухаживал! Мне нужна ты, Кэт! Потому что никого больше рядом нет!

Кэт посмотрела на мать. Если бы та попросила ее о помощи лет двадцать тому назад, — тогда, может, у нее бы и были какие-то шансы на успех. «Но ты, кажется, опомнилась слишком поздно, — подумала Кэт. — Кажется, ты потеряла счет времени».

И со всей мягкостью, на какую Кэт была способна, она попыталась высвободить руку. Но пальцы Оливии сжались еще сильнее, и в сердце Кэт закралась паника. Ей показалось, что в нее вцепилось прошлое, и все старые раны внезапно обнажились и заболели с новой силой. Ей стало ясно, что она никогда не освободится от груза этих несчастливых, загубленных лет.

Их взгляды встретились. Голос Оливии был мягким и вкрадчивым, но пальцы ее не разжимались.

«Такая сила не свойственна пожилому человеку», — подумала Кэт. В пальцах матери чувствовалась железная хватка и несгибаемая воля. Так хватается за другого тот, кто всю жизнь привык действовать по своему усмотрению, любыми средствами добиваться исполнения своих желаний. Кэт вдыхала запах духов Оливии, видела, что глаза матери горят недобрым огнем. Ее пальцы оставили на ее руке пять глубоких вмятин, рука начала свербеть. Кэт подумала: «Кажется, она совсем не собирается меня отпускать?»

— Останься со мной, Кэт! — зашептала Оливия. — Хочешь, я встану перед тобой на колени?

Но Кэт решительно — гораздо решительнее, чем в первый раз, — разжала пальцы матери и освободила свою руку. Две женщины отошли друг от друга на шаг, словно только что закончили па некоего торжественного старинного танца.

— Ты не за ту меня принимаешь, — сказала Кэт.

Подъехав к автосалону, Паоло увидел, что тот закрыт и свет в нем погашен. Тогда он велел таксисту подождать.

Все еще в некоем дурмане после длительного перелета, Паоло позвонил в дверь и приложил лицо к стеклянной витрине. В эту минуту Китай казался ему далеким сном. Машины за стеклом стояли в том же наборе, как и тогда, когда он их видел в последний раз, больше месяца тому назад. Неужели за пять недель не продали ни одной? Это ему не понравилось.

Теперь он ясно видел: он отсутствовал слишком долго. Но на то, чтобы стать приемными родителями, требуется много времени. И до сих пор у них еще не все оформлено.

Паоло вернулся в такси и назвал водителю адрес Майкла. На улицах было полно машин, они стояли в пробке, и в сердце Паоло постепенно закрадывался леденящий ужас.

Он выбросил из головы и Лондон, и работу, и это оказалось в корне неправильным. Но других способов, чтобы преодолеть марафон, необходимый для того, чтобы маленькая Вей стала их дочерью, не было. В агентствах по усыновлению у них брали бесчисленные интервью, затем точно такие же интервью брали в департаментах, занимающихся сиротами, и в английском посольстве. Вся их жизнь моментально оказалась под микроскопом: финансовое состояние, черты характера, опыт общения с детьми, расположенность к усыновлению. Все бумаги должны были быть переведены на два языка: английский и китайский, — все экспертные оценки, заключения специалистов, справки о налогах, рекомендательные письма, бюрократические формы. И все это отняло гораздо больше времени, чем предполагалось вначале.

Единственное, что не давало им потерять рассудок, — это те интервалы между оформлением бумаг и ожиданием, когда им позволялось брать маленькую Вей на прогулку в ее новой колясочке по Летнему дворцу, пекинскому зоопарку или по площади Тяньаньмэнь. (Площадь Тяньаньмэнь была такой огромной, что им казалось, будто они шагают по поверхности Луны!) Паоло и Джессика старались проводить с маленькой Вей как можно больше времени и возили ее до тех пор, пока та не засыпала. При этом они пытались не обращать внимания на любопытные взгляды и смешки местных жителей и туристов за своей спиной, потому что они знали, что делают. Внезапно их семья пополнилась на одного человека, и больше всего их теперь волновало то, насколько они любят свою маленькую дочку.