Читать книгу - "Только по любви - Дженнифер Блейк"

— Как он обеспечил ее безопасность сегодня ночью? — спросил Леон, криво улыбнувшись, не отрывая взгляда от племянницы.

— Вина в этом моя.

Рэнд издал протестующий возглас и пошел вперед, как будто чтобы поддержать Изабель, пока его не остановил резкий жест короля.

— Что, если это произойдет снова? — спросил Леон. — Более того, что, если очарованный своим наследником, Генрих забудет о существовании маленькой Маделин?

— Это невероятно, особенно после сегодняшней ночи. — Она пробежала взглядом по телам упавших, чья яркая кровь впитывалась в ковры комнаты.

— Кто будет любить ее, обнимать, учить танцевать и петь, — продолжил Леон, как будто она не говорила. — Кто покажет ей, что есть радость; убедится, что она знает, как смеяться и любить? Кто проследит за тем, чтобы ее отдали мужу, который будет относиться к ней с нежностью? Эти вещи имеют большое значение. Для меня.

— Я уверена... — начала она.

— Я — нет. У короля есть другие заботы, другие намерения, которые могут оказаться более важными, чем жизнь одной маленькой девочки. Такую неопределенную судьбу нельзя допустить. Я не оставлю ее, если только...

— Если только что? — спросил Генрих, нахмурившись, как будто ему нанесли оскорбление, которое он стерпел.

— Если только ее передадут под опеку леди Изабель, — сказал Леон, устремляя ясный, но невидящий взгляд на короля. — Ей можно доверить заботиться о ней, дать свою любовь. Для защиты у нее есть твердая рука сэра Рэнда, являющего собой пример чести и благородства. Я бы мог оставить ее с ними двумя с вашего милостивого разрешения.

— Мы рады видеть, что вы предоставляете нам некоторую власть, — сказал сухо Генрих.

Изабель, игнорируя этот небольшой знак неприветливости, повернулась к нему:

— Ответственность большая, сир, но я бы приняла ее, если такова будет ваша воля.

— Как и я, — сказал Рэнд, встав рядом с ней, несмотря на запрет короля.

Генрих нахмурился, размышляя долгие мгновения. Затем Елизавета Йоркская подошла к нему с мягким шелестом шелковых юбок:

— Не мне вмешиваться в это дело, и все же, мой дорогой муж, кажется, согласие будет проявлением доброты.

Генрих посмотрел на свою королеву, на лбу все еще были морщины:

— Я редко бываю добр.

Это было признаком его смятения — он забыл о своем королевском «мы», подумала Изабель.

— Значит это тот случай, — просто сказала Елизавета, — и все же я знаю, что это не так.

Они стояли в течение нескольких вдохов, в это время за пределами комнаты раздавался топот марширующих ног. Затем Генрих потянулся, чтобы взять руку Елизаветы, подняв ее к своим губам, прежде чем положить на свою руку.

— Как я могу отказать матери моего сына и наследника? — пробормотал он. Он сделал глубокий вдох, распрямил плечи и вновь обрел свою королевскую осанку, словно надев тяжелый плащ. — Достаточно. Пусть будет, как вы хотите, наш Мастер празднеств. Только вы должны покинуть Англию и никогда не возвращаться. Мы больше не можем терпеть ни ваших трагических Danses Macabre, ни грустной музыки, ни еще более грустных историй.

Леон склонил свою кудрявую голову.

— Что касается вас, сэр Рэнд, — продолжил король, когда повернулся к нему, — мы снова у вас в долгу. Когда мы будем в Вестминстере в следующий раз и вы будете с нами, мы наделим вас почестями и привилегиями ордена Подвязки, который был выдан вам раньше. Затем мы обсудим баронство, чтобы должным образом наградить того, чья сильная рука и еще более сильное сердце высоко ценится нами.

Барон Брэсфорд. Это звучало достойно и благородно, подумала Изабель, хотя она видела, как ее муж покраснел до корней волос, видела его изящный поклон, выражающий признательность и уважение к королю.

Генрих поднял руку в прощальном жесте. Он взял руку Елизаветы и положил на свою. Король и королева с высоко поднятыми головами покинули комнату. Няня, которую позвали парой слов, побежала стремглав за ними с маленьким принцем Артуром на руках. Они вышли за дверь и ушли по темному коридору, пока наконец даже тени их не исчезли.

Поединок, произошедший в комнате, занял гораздо меньше времени, чем казалось. Как только их величества покинули комнату, камергер короля, привлеченный шумом, появился с полудюжиной воинов за спиной. В суматохе объяснений Леон подошел к Изабель, поцеловал нежную щечку Маделин, отдал ее Изабель и исчез. Рэнд повысил голос, чтобы пресечь поток вопросов и угроз, рекомендуя камергеру обратиться к королю за объяснением о мертвых, раненых, испорченных коврах. Затем предложил свою руку Изабель. Они вышли из комнаты, сопровождаемые Дэвидом, бледным и мрачным после своего первого убийства.

Когда они вышли из большого каменного колодца, который представляли собой стены дворца, на свежий ночной воздух, Изабель потянула Рэнда за руку, чтобы он остановился.

— Куда мы идем? — спросила она, говоря тихим голосом, чтобы не побеспокоить маленькую Маделин, которая успокоилась, прижавшись к ней. — Нам некуда идти здесь.

— Найти кормилицу или козу, — сказал он. — Любое подойдет. Затем, я думаю, мы можем отправиться в Брэсфорд.

— Брэсфорд?

— Вы возражаете, моя леди?

— Уже ночь, а путешествие дальнее. И ты больше не никто, даже не простой рыцарь, который может идти туда, куда пожелает, не раздумывая.

— Вот как? — спросил он, наклоняя голову.

— Ты мой лорд барон Брэсфорд из Брэсфорда, или скоро им будешь, мужчина со спешно возрастающей ответственностью, которая распространяется на жену и увеличивающуюся семью.

Он долго смотрел на нее там, в темноте, освещенной только мерцанием света факела, который падал на них издали. Затем напряженность исчезла из его черт, и улыбка изогнула четкие линии его рта.

— Возрастающей? — спросил он тихо.

— Именно так.

— Ты...

— Ношу ребенка, или так кажется. Гвинн заявляет это, а она никогда не ошибается. — Она ждала с тяжелым узлом опасения в груди того, что он скажет. Он был далеко от нее так долго, так долго.

Он издал тихий звук, как будто его ударили. Налетев на нее, он подхватил ее и Маделин и закружил их длинными шагами, пока смех грохотал в его груди.

Внезапно он остановился, осторожно поставил Изабель на ноги. Поддержав ее рукой за талию, он потянулся, чтобы прикоснуться к ее лицу:

— Ты в порядке? Не больна? Я не...

Полнота в ее сердце вызвала слезы на ее глазах.

— Нет, нет. Я прекрасно себя чувствую.

— Отец. Я буду отцом. И бароном. — Он наклонил голову. — С новой эмблемой, так что моему сыну никогда не придется носить левую перевязь, никогда не придется быть никем.