Читать книгу - "Неизменная любовь - Ольга Горышина"

Эйлин так и осталась сидеть на носу. И я примостилась рядом и не удержалась, тронула ее копну — аж представила, как это делает в темноте Миша… Ирландка вздрогнула — наверное, нельзя было нарушать ее личное пространство без надобности. Ей хватило заботы Березова. Чтобы сгладить неловкость, я начала говорить про свои волосы, как они тоже куда только не попадали, и бедный мой муж часами их распутывал. Она улыбнулась, я тоже. Пытаясь забыть, что мои волосы запутаны до безобразия, потому и заплетены в косу. Никто их уже больше месяца не распутывал.

Я обернулась к Березову: сидит, даже руль не держит, смотрит на нас.

— Иди поплавай со всеми! — крикнула я по-русски и тут же перевела для Эйлин, что сказала мужу.

Сбагрить бы Березова отсюда. И не только для спокойствия нашей заморской гостьи. С ним на катере ужасно тесно, как и моему сердцу в груди. Какой бы дрянью вытравить из его башки тараканов? Всех до единого! Даже вспомнилась школьная песенка: подмигивают весело «Здорово, старичок!» четыре неразлучных таракана и сверчок. Вот я этот самый сверчок — все трещу да трещу, чтобы меня наконец услышали. А тараканы распевают стройным хором — за-а-ткнись! Но сейчас заткнулись они, Славка стащил майку и…

Я отвернулась. Не могу видеть его тело, не могу… Ну что же он не прыгает в воду?

Оглянулась — он вернулся за руль. Да чтоб тебя! Мать там сидит на мягкой сидушке и всякую херню про нас всех думает, но у меня нет сил еще и на ее тараканов. Своих проблем полные штаны. И влаги. Господи, меня и без служебной собаки можно найти. Что же он со мной творит, что же… Мы проходили это уже в семнадцать. Ну что же ты мучаешь меня в сорок! За что?! За все те годы, что я была самой лучшей на свете женой?

— Я пойду плавать!

Шорты с майкой прочь. Нога на лесенку, и вот уже обжигающая вода приняла мое горящее тело. Окунуться с головой, чтобы остудить закипающие мозги. С головой. И на дно! Камень на шее уже имеется… И имя ему Вячеслав Юрьевич!

— Мам, плыви к нам! — замахал рукой Мишка, и я не стала нырять.

Оставив за спиной катер, я в который раз посочувствовала Эйлин. Бедная, в чужой стране, с чужими людьми и без понимания их речи. Впрочем, бабушку ее жениха лучше не понимать. Как и его папочку… Но мне-то с его папочкой жить, а он, он даже… поплавать с сыном мне не дал. Поплыл к нему сам, обдав меня фонтаном брызг. Ну не дите ли малое? Нет, большое, но дите… Березов, Березов…

— Пап, ты с ними или назад? — крикнула я своему отцу, когда два сумасшедших рванули наперегонки к ближайшему — да не такому и близкому — островку.

— Я — пас.

И Мишка должен спасовать перед отцом, который с ума сдвинулся с этим плаванием. Но Березов, кажется, к седым волосам хоть в чем-то поумнел — не гнал ребенка в полную силу. Вовремя, к счастью, сообразил, что непонятно когда сын плавал в последний раз.

Я начала замерзать и поплыла обратно. Мама уже держала для меня полотенце.

— Вы и в проруби будете плавать?

Ну что, у меня зубы дрожат. Непонятно, как я так быстро окоченела. Вытерлась и, не прячась в каюту, переоделась. Хорошо, сообразила взять сменку. И уселась за руль наблюдать за пловцами.

— Ян, подгони посудину поближе. Мишка там в камышах увязнет, — попросил вышедший наконец из воды отец.

Я и сама уже об этом подумала и завела катер. Пошли мы медленно, чтобы не поднимать лишнюю волну и не уронить Эйлин в воду. Но отец все-таки подал ей руку, и она сумела спрыгнуть вниз и сесть в кресло, откуда в сто раз удобнее было лицезреть русскую дурь в полной березовской красе. Я тоже за ней наблюдала и гадала, чем же закончится общение отца с сыном. Лично для меня. Миша так и не поговорил с отцом про кольцо, иначе Березов давно уже явился ко мне за советом. Два упрямых барана!

— Твой сын даже не бегает по утрам!

Так и знала, что влетит именно мне. Ничего удивительного — за проверенные им домашки после получения «не пятерки» получала тоже я. Потому что я — мама: маме все шишки, а работа папы состоит в том, чтобы только гордиться сыном.

— А ему и не надо…

Я украдкой, чтобы не видел сын, но видел отец, стрельнула глазами в сторону ребенка, растирающего полотенцем бледную кожу. Его папа для себя полотенце не взял, и я бросила его на сиденье.

— Сейчас не надо, а потом не сможет…

— Во-первых, не ори… Во-вторых, снова не ори… — и я понизила голос до шепота: — Эйлин не понимает, о чем мы говорим. Однако прекрасно улавливает интонацию. Орет — значит, злится.

— Я злюсь.

— Не надо злиться, — я схватила полотенце и все же сунула мужу в руки. Вернее, он сам его выхватил, видимо, испугавшись, что я захочу его вытереть собственноручно. — И не надо решать проблемы до их поступления. Кто поведет катер?

— Хочешь, веди…

И все-таки он злился, потому что Юпитер в кой-то веке понял, что не прав. Ведь понял, ведь не дурак…

— Вот и поведу.

Но через секунду решила дать руль Эйлин. А сама села рядом, чтобы помогать разбираться с подводными камнями в прямом и переносном смысле. В глазах девочки светилась благодарность — как же ей тяжело с нами. Наверное, уже отсчитывает минуты оставшихся семидесяти двух часов. Как же мы все будем жить дальше, как же?

— Яна, швартуйся сама!

Березов явно всю дорогу не сводил с нас глаз. Но приказ был лишним — понятное дело, что я не дам Эйлин подводить катер к причалу. Мы поменялись с ней местами, а мужики тем временем выкинули за борт надувные кранцы. Чувствуя спиной колючий взгляд мужа, я оглядывалась на каждое свое движение, будто снова сдавала ему экзамен по управлению катером. Даже подмышки вспотели, но я не нанесла судну никакого урона, и Миша с папой быстро закрепили тросы.

— Не забывайте ничего мокрого! — крикнула я, понимая, что иначе это все потащу я.

Я сходила на берег последней и не отпустила протянутой мужем руки.

— Пожалуйста, расслабься, — я сильнее сжала ему руку. — Все хорошо. Не надо разглядывать сына под лупой. Он большой и под нее больше не помещается.

— Ты, как обычно, его защищаешь!

— Да он не сделал ничего, что требовало бы защиты!

Мы остались на пристани одни, и я могла говорить об опасных вещах, пусть и не в голос, но открыто.

— Или тебе не нравится его выбор? Но с этим ты ничего не поделаешь. Понял? Ничего.

— Почему-то с Юлей ты вела себя кардинально противоположно.

Я так и не отпустила его руки, и Слава не пытался ее вырвать.

— Ну что ты сравниваешь… Мишке было шестнадцать, а Юлечка охотилась за богатым парнем. И объяснить это влюбленному мальчику было невозможно, но я ведь не спустила все на тормозах… Юли нет. Есть Эйлин, которая в сто раз лучше любой русской девушки, потому что ее мозги не испорчены охотой на мужиков.