Читать книгу - "Все или ничего - Джудит Крэнц"

– Ты будешь работать над этим? – с испугом в голосе спросила Фернанда, оглядывая комнату, где по стенам клоками свисали обои, а под окнами торчали безобразные разбитые батареи.

– Не обращай внимания на мелочи, дорогая. Такой беспорядок бывает всегда, пока мы не начнем заниматься этим вплотную. Я все отлично представила себе: очень старая венская мебель, две дорогие золоченые кроватки с пологом на четырех столбиках, задрапированные чем-то вроде тюля, уложенного свободными складками. Масса тюля на окнах, нотные листы, разбросанные на узорчатом и лакированном полу, вокруг великолепного старого клавикорда – теперь опять очень модным становится фортепьяно, даже если ты и не умеешь играть, так клавикорд будет даже еще лучше, – и венки из засушенных цветов в глубоких рамках под стеклом на стенах. Романтично, совсем для девочек, и похоже на волшебную сказку. Но эта англичанка, которая должна была оставаться там, откуда явилась, и создавать конкуренцию у себя на заднем дворе, старается разрушить все своей игрушечной железной дорогой и вагончиками. Такая деликатная комната, как моя, моментально будет убита.

– А если сделать огромные вешалки, поставить их перед этими двумя дверями и повесить на них все одежды этих двух девочек, как будто у них нет стенных шкафов? – предложила Фернанда. – Таким образом мы могли бы устроить звуковой барьер.

– Я уже думала об этом. Это хорошая идея, но этого недостаточно.

– А почему бы не сделать комнату, которую ты хотела сделать для Кейси Нельсона, и прибавить еще механическую взбрыкивающую лошадь, как это было в фильме с Деборой Уинджер и Джоном Траволтой – помнишь, о баре в Техасе?

– Это тоже возможно, – сказала Валери. – Но мне понадобятся две механические лошади, по одной возле каждой двери, это будет слишком. И лошади без всадников не произведут впечатления. Да, это шумно и отвлекает, но тоже не пойдет.

– Это не леди Джорджина? – спросила Фернанда, кивая в сторону женщины, только что вошедшей в соседнюю комнату.

– Да. И ее муж, кажется, с нею.

– Знаменитый мистер Розмонт? – спросила Фернанда, думая о чем-то своем.

– Почему знаменитый? Из-за его манипуляций с акциями или почтовых афер с денежными переводами, или как это у них называется сейчас? Конечно, в наши дни все это простительно, если при этом не попадать в тюрьму. А у него это получается лучше, чем у других.

– Вэл, ты меня удивляешь. Человек знаменит своими любовными делами. Даже ты должна об этом знать. Похоже, он унаследовал способности Али Хана поддерживать возбуждение часами... это связано как-то с внутренним контролем. Восточная религия – мистицизм...

– Дорогая, не можешь ли ты на минутку сосредоточить свое внимание на моих проблемах?

И на самом деле, подумала Валери, ощущая полную катастрофу, неужели Фернанда не находит ничего лучшего, как только размышлять по поводу вечной проблемы, лежащей в области ее таза?

– Ферни, куда ты пошла? – вскричала она в величайшем беспокойстве, видя, как ее сестра решительно шагнула к соседней комнате; ее темно-зеленые высокие ковбойские сапоги звонко цокали по голому полу, светлые волосы с вызовом взлетали при каждом шаге, пышное тело было затянуто в жакет цвета бургундского вина и облегающие брюки, и все это щедро украшено серебром.

Фернанда не остановилась для ответа.

– Привет, – произнесла она, подходя к Розмонтам. – Я – младшая сестра Валери Малверн, Фернанда. Вэл, бедняжка, слишком застенчива и сдержанна, чтобы говорить о своих делах, и это все потому, что она из Филадельфии. Поэтому она не хочет говорить с вами о ваших вагончиках, но я просто уверена, что вы никогда не сделаете того, что огорчит других, не так ли? Даже неумышленно.

Фернанда поворачивалась то к одному, то к другому собеседнику, и в ее живом, проказливом лице сквозило явное желание убедить. Эдакая неотразимая смесь нежности, кокетства, светской мудрости и плутовства.

– Мне очень нравится ваша идея, леди Джорджина, она так забавна, но давайте посмотрим на это с другой стороны. Такое ужасно громадное количество бегающих по рельсам вагончиков рядом с любой комнатой, а не только по соседству с комнатой моей бедняжки сестры, будет... как бы это сказать, не совсем по правилам игры, будет похоже на то, как если бы рядом на улице проходил карнавал, все эти гудки, и свистки, и остановки, и отправление, и общий лязг, и стук вокруг. Было бы потрясающе, если это устроить на каком-нибудь частном вечере для гостей, леди Джорджина, но я боюсь, что возникнет очень много возражений со стороны других декораторов – железная дорога обеспокоит всех на этом этаже.

– О боже, – произнесла Джорджина Розмонт, и ее щеки покрылись румянцем, – я действительно не подумала об этом. Возможно, вы правы. Я не знаю...

– Мне кажется, Фернанда Килкуллен – не так ли? – права на самом деле, – произнес Джимми Розмонт. – Мне тоже казалось, что твоя идея – это немного слишком, крошка, но я не хотел испортить тебе настроение.

– Тогда я попробую обойтись без вагончиков, – решила Джорджина, жалобно глядя на Фернанду.

– О, вы такая прелесть! – воскликнула Фернанда. – Я была уверена, что вы поймете, если я объясню вам все.

– Ваш отец Майк Килкуллен, не так ли? – задал вопрос Джимми Розмонт.

– Да, это так. Откуда вы знаете?

– Прошлым летом мы на яхте прошли вдоль берега Калифорнии, и, когда проходили владения вашего отца, Портола-Пик был виден с моря. Прекрасный вид. Я удивился, узнав, что это часть одного огромного ранчо в личном владении. Вы выросли там?

– Да, конечно.

– Это, должно быть, было великолепно, – вставила Джорджина Розмонт.

– О да, конечно... – машинально ответила Фернанда, так как в это время она проводила инвентаризацию достоинств Джимми Розмонта.

О его репутации сексуального гиганта не скажешь по его внешности, подумала она. Ему должно быть, по крайней мере, сорок пять, а может быть, и больше, явно коротковат и пухловат, что заметно даже несмотря на великолепно сшитый костюм. И все же он очень привлекателен для тех, кому нравятся мужчины с дьявольским взглядом. У него были приподнятые под углом брови над дьявольски живыми черными глазами и дьявольски похотливый рот на подвижном, умном, лисьем лице. Если вы из гончих собак, то сразу наброситесь на этого зверя. А если вы – просто женщина, то ляжете и раздвинете ноги.

Валери присоединилась к группе.

– Вэл, леди Джорджина не станет пускать вагончики, – сказала ей Фернанда. – А это мистер Розмонт. Он видел наше ранчо с океана и знает, кто наш отец.

– Может быть, мне следует извиниться за свою сестру? – спросила Валери, скрывая свое облегчение. – Могу себе представить, что она тут говорила вам.

– Ничего лишнего, – ответила Джорджина Розмонт. – Я очень надеюсь, что не сильно расстроила вас своей безумной идеей.

– Ну... совсем чуть-чуть. Но я не сказала бы ничего больше того, что я вам сказала вчера. Надеюсь, вы не очень разочарованы.