Читать книгу - "Любовь и золото - Игорь Зарубин"

— И все же, настаивал Кротов, — не могли бы вы найти свободную минутку для того, чтобы встретиться с нами?

— Это необходимо? — после небольшой паузы спросила женщина.

— Вы нас очень обяжете…

Надежда Осокина вместе со своим сыном занимала небольшую отдельную квартиру в новом доме на окраине Спасска. Вадим явился на встречу чуть раньше оговоренного срока и, чтобы соблюсти пунктуальность, ему пришлось пару минут обождать в подъезде, прежде чем подняться на шестой этаж и позвонить в дверь.

Надежда проводила Вадима в маленькую, уютную кухню.

— В комнате нельзя, — сказала она, зажигая огонь под чайником. — Мишка спит…

Кротов не в силах был оторвать глаз от ее лица. Как оно изменилось… В какой-то момент ему даже показалось, что он ошибся, что эта женщина — просто ее однофамилица. Мало ли на свете Осокиных…

— Что вы на меня так смотрите? — перехватив растерянный взгляд Вадима, спросила Надежда. — Ах, да… Орден вам показать…

Легкой и в тоже время какой-то неуверенной походкой, покачиваясь всем телом, она вышла в темный коридор и вернулась через минуту, держа в руках бархатную коробочку.

— Я забыл представиться… — сказал Кротов. — Меня зовут Вадим.

— Очень приятно. — Женщина едва заметно улыбнулась. — Ну, и что вы от меня хотите услышать? За какие такие заслуги я получила эту побрякушку? — Она вынула орден из коробочки и бросила его на стол.

— Если можно… — кивнул Кротов. — И поподробнее…

— Но это займет много времени.

— Я не тороплюсь…

…Было далеко за полночь, от выпитого чая уже свербило в горле, а Надежда все рассказывала и рассказывала, вдавливая окурки в донышко консервной банки, заменявшей пепельницу. Вадим не перебивал ее, не задавал никаких вопросов, они были не нужны. Он чувствовал, что в душе Надежды, где-то в самой ее глубине, затаилось неутешное горе, что женщина этим горем прежде ни с кем не делилась…

Ее отец был военным (Вадим это прекрасно помнил), и однажды его перевели по службе в Спасск. Надежде тогда очень понравился этот маленький городок, здесь она нашла своих первых друзей и совсем не хотела уезжать на Север, когда отцу присвоили очередное звание и назначили его командующим полком в одной из дивизий, дислоцированных на Ямале. Там, на территории военного городка, она и закончила среднюю школу.

А затем ее отослали в столицу, поступать в педагогический. Надежда не добрала полбалла, но совершенно не жалела об этом: ее никогда не привлекала перспектива всю жизнь возиться с тетрадками. С самого раннего детства Надя мечтала водить самолеты. И она с легкостью осуществила свою мечту — сразу из Москвы, не сказав родителям ни слова, отправилась в военно-воздушное училище, где экзамены только начинались и… поступила, став единственной девушкой на курсе! Правда, по специальности «инженер наземной службы». То есть, ей светило стать в будущем только диспетчером. Но и это было поближе к небу.

Узнав об этом, ее отец разгневался до такой степени, что чуть не слег в больницу с инфарктом. Но со временем страсти улеглись, и подполковник Осокин, успокоившись, благословил дочурку на ратную службу Отечеству, втайне надеясь, что Надежда когда-нибудь осознает всю бессмысленность своего решения и изберет другой жизненный путь.

Но она стала заниматься в ДОСААФе, стала водить легкие самолеты, а там уж и до военных было рукой подать. Ребята на аэродроме иногда позволяли ей даже повести истребитель. Впрочем, они почти не рисковали — Надежда водила самолеты любой марки уверенно, по-мужски.

Через четыре года Надя получила звание младшего лейтенанта и вышла замуж за Егора, молоденького летчика с параллельного курса. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда.

— Я никогда не думала, что между мужчиной и женщиной возможно такое… — Впервые за весь вечер на ее глазах выступили слезы. — Даже не знаю, как объяснить… Мы понимали друг друга. Понимали во всем… Как в сказке… Мы получили распределение в разные места. Глупость, да? Знали же, что мы не можем жить Друг без друга… Тогда отец сильно помог, обо всем договорился. Я сейчас думаю… лучше бы он этого не делал. Словом, мы перебрались в часть, в которой служил папа, но он поставил условие, чтобы я забыла о службе. Пришлось превратиться из младшего лейтенанта в домохозяйку. — Надежда вытянула из пачки последнюю сигарету, помяла ее в пальцах и закурила. — Через два месяца я забеременела. Сына назвали Михаилом. Так и жили — Егор с утра до вечера на службе, а я дома нянчу ребенка. Родители, конечно, помогали, даже не знаю, что бы я без них делала. Север все-таки, холодрыга несусветная, полгода полярная ночь. Когда Мишке исполнилось пять лет, Егора перевели в спасательную бригаду. В Ледовитом океане множество отдаленных островов, на которые можно добраться только по воздуху. На них расположены исследовательские станции, люди работают… Что уж они там исследуют во льдах?.. Ну, всякое бывает: у кого вдруг аппендицит, кто руки-ноги отморозит — сразу с центром связываются, а центр высылает им самолет. Вот Егор и мотался туда-сюда, с острова на остров. А однажды, в тот страшный день… Он заскочил домой на минутку, умолял, чтобы я ему побыстрее бутерброды сделала. Нормально поесть не успевал, торопился очень — нужно было немедленно лететь на остров Открытый, что-то у них там серьезное стряслось. И я вдруг почувствовала, что… Мне трудно говорить…

— Не говорите… — тихо произнес Вадим. — Не надо…

— Мне словно на ухо кто-то шепнул: «Ты должна быть с ним», — продолжила Надежда тихим голосом. — Егор даже подумал, что это шутка — я его попросила… нет, потребовала, чтобы он взял меня с собой. Затем заявил, что об этом не может быть и речи, назвал меня глупенькой дурочкой… Но я настаивала, плакала… В конце концов, уговорила… Он тогда еще сказал: «Смотри, Надька! В первый и последний раз!» Если б знать тогда, что его слова окажутся пророческими…

Мы уже подлетали к Открытому, как вдруг обе турбины заглохли. Вадим, вы не представляете себе, какой это кошмар, когда понимаешь, что самолет падает, а предотвратить катастрофу невозможно… Началась паника. Егор связался с центром, передал свои координаты. Он пытался удержать «ИЛ» в равновесии, спланировать на нем, как на воздушном змее, даже выискивал удобное место для посадки. Но самолет вдруг вошел в крутое пике… Перегрузка была чудовищная, меня расплющило по креслу… А Егор… Он все надеялся выправить крен, что есть силы тянул на себя штурвал… А потом был взрыв и все вокруг потемнело, самолет буквально развалился на куски. До сих пор в ушах стоит этот невыносимый скрежет металла… Но я спаслась… Меня выбросило через лобовое стекло из кабины на мягкий снег. Ни синяка, ни царапинки… Поднялась, отряхнулась, огляделась по сторонам — до горизонта простирается белая пустыня. Согласитесь, разве это не чудо?

— Чудо… — Вадим, затаив дыхание, завороженно смотрел на Надежду.

— Из всего экипажа в живых остался лишь бортмеханик. Ему оторвало обе ступни, он потерял сознание, но даже через неделю, когда нас обнаружила поисковая группа, продолжал дышать.