Читать книгу - "За пеленой надежды - Барбара Вуд"

Неужели он снял этот изумительный фильм там? Эту феноменальную космическую оперу, которая со дня показа на вечеринке у Гаррисона побила все кассовые рекорды? В той поржавевшей, пришедшей в упадок и забытой старой киностудии?

«Сейчас Арчер рыщет по Кахулоу».

В тот момент Мики пришло в голову даже встретиться с ним. Она убеждала себя, что сделает это ради дружбы, ради старых времен. Но порыв тут же угас, действительность образумила ее.

Мики снова вспомнила, какой сейчас год, где она находится и при каких обстоятельствах. Арчер женат на Вивьен. Мы уже не пара, как это было раньше.

Совсем недавно она увидела его лицо на обложке журнала «Тайм». Оно чуть возмужало, теперь он носил модную короткую прическу, в синих глазах светилась новая, завораживающая уверенность. Это был один из восходящих голливудских режиссеров. «Такое лицо должно находиться перед кинокамерами, а не позади них», — сострила одна из репортеров и добавила, что Джонатан Арчер значился бы среди голливудских мегазвезд, если был бы не режиссером, а актером.

Мики радовалась его успехам. И своим тоже. Они оба достигли намеченных целей. Мики занималась частной практикой всего три месяца и знала, что бояться нечего. В конечном счете ее жертвы не были напрасны. Жертвы того стоили. Она поступила правильно, когда не пошла к колокольне, ибо сейчас стала квалифицированным пластическим хирургом и работала в собственной клинике. Клиентура росла, другие врачи направляли к ней своих пациентов, Мики становилась известной. А сейчас она сидела рядом с мужчиной, в которого была страстно влюблена.

Для полного счастья требовалось лишь, чтобы Гаррисон сказал, что к ней он испытывает те же чувства.

Люди пристально смотрели на них, когда они вошли — Гаррисон Батлер, высокий и стройный, одетый в костюм от «Андрады и Рейна», и Мики, тоже высокая, тонкая и гибкая, как тростинка, сдержанная, бледная и вся небесно-голубая. Оба будто вышли из феерического сна.

Весь особняк был искусно украшен яркими и благоухающими цветами. Здесь было все — от обычной, цветущей круглый год плумерии и огненно-красного африканского тюльпана до изящной белой баухинии. Двери были украшены гирляндами желтой аманды и лесной розы. В хрустальных вазах стояли кроваво-красные антуриумы и редкие ярко-оранжевые розы. Воздух полнился пьянящими ароматами обычного и красного жасмина. В довершение всего прибывающим гостям на шею надевали гирлянды белых орхидей и лавандовых бугенвиллей.

С террасы доносился пульсирующий ритм музыки. Любители хулы исполняли замысловатые фигуры танца Kaimana Hila. Накрытые кружевными скатертями столы украшали ледяные статуи, горы алых манго, бананов, охлажденная папайя, пурпурные страстоцветы и, конечно же, ананасы, собранные в этот день на плантациях Оаху. Вентиляторы из меди и дерева быстро вращались, чтобы разогнать знойный воздух. Это был сезон hoo-ilo, пора дождей и ветров, и в атмосфере сегодняшнего вечера чувствовалось приближение бури.

Со многими надо было поговорить, многим кивнуть в знак приветствия, многим быть представленными. Гаррисон и Мики плыли по морю гостей, словно им в спину дул нежный пассат. Время от времени Гаррисон касался ее руки, брал ее под локоть. Как всегда, он был обходителен и внимателен, не забывал подать ей фужер, тарелку, стеганый плед. И если Мики казалось, что Гаррисон сегодня ведет себя немножко иначе, не как всегда, она понимала — это плод ее воображения.

От счастья у нее кружилась голова. Этот вечер напоминал волшебную сказку. Могла ли она поверить, что подобное случится с ней, с той Мики, лицо которой много лет назад уродовало пятно, которое тщетно приходилось скрывать под волосами и толстым слоем тонального крема? Она весь вечер много смеялась. Шампанское было словно эликсир радости, а Гаррисон просто околдовал ее. Мики хотелось, чтобы так продолжалось вечно.

Оба танцевали под ночным небом под звуки плавных гавайских мелодий. Оба смотрелись красивой парой, и, казалось, весь мир принадлежит им. Так близко от Гаррисона, в его сильных руках Мики чувствовала, как ее переполняет любовь к нему, и думала, что не сможет сдержать себя. Она находилась во власти желания. Томной боли, которую она не испытывала многие годы. С тех пор как… Но сейчас она не станет вспоминать Джонатана, по крайней мере, не в этом контексте. «Люблю ли я его до сих пор? — дивилась она, кружась в объятиях Гаррисона. — Нет, с Джонатаном все покончено, больше у нас ничего не будет. Или, по крайней мере, не должно быть. Я забуду об этом, как и обо всем прошлом. Как бы то ни было, она станет дорожить памятью о Джонатане, ведь он у нее был первым.

«А если я по воле случая когда-нибудь встречу его?» Мики тут же отогнала подобную мысль. Сегодня она вместе с Гаррисоном, и уже в этот-то вечер она принадлежит только ему.

Посреди вальса Гаррисон вдруг остановился и загадочно посмотрел на Мики. Затем взял ее за руку, повел вниз с террасы и дальше по тропинке, извивавшейся среди деревьев и цветов. Когда они оказались одни и звуки бала, казалось, остались далеко позади, он долго и задумчиво смотрел ей в глаза.

Мики напряглась. Весь вечер ей казалось, что Гаррисон ведет себя отстраненно, немного чопорно, чего она раньше за ним не замечала. Однако теперь, глядя в его серые глаза, которые смотрели так серьезно, она поняла, что ей не почудилось: Гаррисон сегодня был другим.

— Мики, — наконец заговорил он, нежно кладя ладони на ее обнаженные руки, — я должен кое-что сказать.

Подул ветер, жаркий и влажный. Надвигался шторм.

— Я уже некоторое время думаю, как это сказать, как найти подходящее время и слова. Мики, мне это сделать нелегко. Я хочу, чтобы ты поняла меня.

Ветер трепал ветви и листья деревьев. Тяжелые цветы начали падать на землю. Мики смотрела на него и ждала.

— Когда жена покинула меня, почти восемнадцать лет назад, — тихо сказал он, — для меня это стало самой большой утратой. Она была намного моложе меня. Когда мы поженились, ей было двадцать, мне — сорок. И я подумал, что она счастлива в Пукула-Хау. Я думал, что ей нравится наша совместная жизнь на этом острове. Я не догадывался, что она считала это место тюрьмой, а меня — своим тюремщиком.

Вдруг налетел порыв ветра, листья пальметто захлопали.

— После рождения Джейсона у нее начались перепады настроения, она стала беспокойной. Мне приходилось работать на плантации, и я думал, что она нашла себя в заботе о нашем первенце. Но я ошибался. Однажды, вернувшись домой, я нашел записку. Ей от меня ничего не надо, кроме собственной свободы. Она сбежала вместе с парнем с этого острова. Только спустя два года я подал на развод. Я все время надеялся, что она вернется.

Гаррисон крепче сжал плечи Мики.

— Когда Джейсону исполнилось шесть лет, я нанял частного детектива, чтобы тот разыскал ее. Она снова вышла замуж и скиталась по Соединенным Штатам. Тогда я потерял ее след и больше ни на что не надеялся. Мы с Джейсоном постепенно наладили свою жизнь.

Голос Гаррисона оборвался. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Мики сжала его руку.