Читать книгу - "Хозяин Священной Колыбели - Настя Любимка"

Способ ее общения с другими не отличается от того, которым продолжает оперировать Ахадэриан. Только если у Нежки он довольно скоро изменится – стоит только чуть подрасти и освоить речь, то с Ахом все гораздо сложнее. Пусть Виктран нашел и вернул самую большую часть его тела, но оставшееся все так же необходимо для полноценного воплощения дитя богов.

В общем, новость о том, что речь к Ахадэриану вернется только после того, как бог получит полное материальное воплощение, меня расстроила.

Но я утешала себя мыслью, что аватар – это уже отлично. Даже очень хорошо! Теперь мы с Виктраном вполне могли оба уйти из Колыбели. Да, ненадолго, в случае критической ситуации кого-то из нас выдернет обратно к Ахадэриану. Однако теперь не нужно было, уходя, на постоянной основе держать тропу и периодически делать пару шагов внутри тропы.

Именно таким образом я «скакала» с Рэндаром по королевству. Обманывала силу… Впрочем, скорее, просто использовала доступную лазейку. И довольно успешно. В противном случае все бы так хорошо не закончилось…

Я знала, что за краткой передышкой всегда наступает время тяжелой работы. Старалась отгонять мысли о жреце Зурара, хоть и знала, что с ним еще будут проблемы. И, конечно, понимала – меня в столицу не возьмут.

Более того: если я сама сунусь, наплевав на просьбу Виктрана, ничем хорошим это не обернется. Отхвачу на орехи и от мужа, и от Аха. Он, что уже меня не удивляло, занял позицию Виктрана в этом вопросе.

И пусть теперь не только любимый видел сны обо мне, но и я видела сны о жизни Виктрана (забавно, но только о Рамиранской жизни, в то время как он продолжал заглядывать в мое земное прошлое) и могла сказать наверняка, каким сильным, мужественным, преданным, упорным, сильным духом и удачливым был мой муж, но переживания о нем никуда не делись!

В конце концов, главный гад все еще имел благословление всех трех богов – создателей этого мира! И мозги промыл чуть ли не всему королевству, да и в других всласть развлекся. Сказать наверняка, как велика сеть его единомышленников-марионеток, мог только он сам. Но вот с ним, если честно, общаться и не хотелось. Прибить гада, предварительно с помощью пряхи выудив воспоминания (конечно, для того, чтобы понять, где приюты-лаборатории находятся и где приспешники имеются), да стереть даже малейшее воспоминание о его существовании!

Но самое главное откровение меня ждало в храме, когда я вместе с Виктраном отправилась туда после известия, что Рэндар очнулся. Я была просто ошарашена поздравлением Рэндара...

Так получилось, что о том, какую теперь мы с Виктраном носим фамилию, я узнала от него. И смешно, и грешно.

Как-то не задумывалась о том, что, вообще-то, у Виктрана больше не было имени рода, просто запамятовала. Право слово, столько дел поважнее и пострашнее, что неудивительно и свое имя забыть, не то что заботиться о такой ерунде, как фамилия любимого. А во время самого ритуала бракосочетания мне совершенно не до этих нюансов было. Какое там!

Даже сейчас, вспоминая тот миг, внутри все сладко ныло! Жена! Законная супруга! Не просто на бумажке. Замужем за любимым!Больше не было ни герцогини Моррисон, ни Виктрана Аригальерского, не существовало и супругов Осевых. Боги даровали нам новое имя. Нами же и будет основан новый род.

Род Рамиранских. В честь названия мира.

Почему бы и нет? Очень символично.

Анастейзи Рамиранская и Виктран Рамиранский. Красиво звучит!

***

Два вехима спустя

– Стейзи, детка, гляди! – восторженный голос учителя раздался за спиной. – Получилось!

– Где?

Последние трое суток мы экспериментировали в новой лаборатории, которую для меня возвел Виктран со своими друзьями.

Вообще, стоило сказать, что мое поместье разрослось до небывалых размеров.

Теперь Белый Дом не был трехэтажным. Да и домом его язык называть не поворачивался. Дворец, не меньше! Он насчитывал уже пять этажей (и что-то мне подсказывало – это не предел, было бы желание) с высокими потолками, огромными застекленными окнами и стенами, сияющими разными оттенками радуги в разное время суток. На утренней заре стены окрашивались в нежный персиковый цвет, плавно переходящий в багряный (от фундамента к крыше). С обеда до сумерек стены радовали глаз цветом молодой зелени и лазурного моря. Вечером небесно-голубой плавно переходил в индиго…

Более того, территориально поместье стало занимать куда большую площадь. И да, я к этому руку не прикладывала. Сама знатно обалдела, когда, вернувшись из поместья Амадео, где проверяла новых юных жителей, обнаружила перестановки…

Да какие перестановки?! Я даже не знала, как это все обозвать! Но теперь у меня было не просто поместье с просторным домищем и не особо ухоженным садом. Теперь я оказалась владелицей чудо-дворца с хозяйственными пристройками, домами для слуг и двумя садами.

К тому, что уже имелся, добавился вишневый сад (за что любимому отдельная благодарность!) с качелями и милой беседкой. Еще в той жизни у нас с качелями было связано много прекрасных воспоминаний. Я помнила, как однажды во время сильного, но теплого и короткого летнего ливня он раскачивал меня на качелях, а я хохотала, как безумная, и просила толкать сильнее, чтобы еще «выше и выше»! И сейчас, когда у нас выдавалась минутка, мы с Виктраном сбегали сюда от лишних глаз, чтобы, как самые настоящие воришки, украсть поцелуи друг друга…

Помимо прочего были построены парники для выращивания овощей и зелени на хозяйский стол. Те самые, о которых я думала, но руки так и не дошли… А еще у меня появилась стеклянная оранжерея на террасе двух верхних этажей… Я не любитель копаться в земле ради эстетического и созерцательного удовольствия, и до цветов не больна (да простят меня ценители!). Однако неожиданно эта идея очень понравилась детям, и они вовсю развлекались, высаживая в деревянные бадьи разные цветы и кустарники, семена которых им принес любимый практически из каждого уголка мира. Детям активно помогали помощники Виктрана, те самые, что уходили вместе с ним послами в Нармад.

На самом деле, дети смягчали всех. А может, давали всем возможность наконец выдохнуть и забыть о суете и тревогах реальности? Напоминая о том, что действительно важно. И что, к сожалению, скоротечно.

Так-то это