Читать книгу - "Замуж за 30 дней - Лючия фон Беренготт"

Опомнившись, я шагнула назад и попыталась захлопнуть дверь у него перед носом. Не получилось — быстро вставил ногу в дверь.

— Я буду кричать, — предупредила я задушенным шепотом, запахиваясь еще плотнее.

Пол усмехнулся.

— Будешь. Гарантирую.

Я физически почувствовала, как краснею.

— Это была ошибка… Я отдам тебе деньги за ресторан.

Он поднял бровь.

— Я выгляжу как человек, которого могут интересовать деньги за ресторан?

Протиснувшись в квартиру, он принюхался и на мгновение остановился, морщась и мотая головой… Потом пришел в себя, надвинулся и тяжелой рукой вжал меня в вешалку с зимней одеждой. Пакет с мусором шлепнулся об пол и лопнул, взрываясь содержимым по всему коридору.

— Ты почему сбежала?

— Я… я не…

— Что, я недостаточно хорош для тебя?

Схватив обе мои руки за кисти, он задрал их у меня над головой, одновременно приподнимая в воздух коленом, просунутым между ног.

— Сколько тебе заплатить, чтобы ты отсосала у меня прямо здесь и сейчас? Только и думаю, что про твой рот…

От страха у меня внутри все перевернулось — я уже почувствовала, что он не просто так разбуянился, ноздри отчетливо втянули запах алкоголя… И, одновременно с этим, вжимающееся в чувствительное место колено заставляло мысли нестись в совершенно другом направлении, противоположном от страха.

— Сколько тебе обычно платят за минет? Мне надо расслабиться… Я работать нормально не могу, так хочу тебя…

Не договорив, он наклонился и впился губами мне в губы, вырывая непрошенный, совершенно неприличный стон… Выпустил одну из моих рук и, как одержимый, рванул халат в сторону… Замер на мгновение, и неожиданно ласково, почти трепетно, накрыл спрятанную под футболкой грудь ладонью. И сразу же выдохнул — хрипло, сквозь зубы, будто долго сдерживал в легких воздух, а у меня аж глаза закатились под веки, когда царапнул под тонкой материей сосок, и в низу живота заныло так, что почти больно стало…

— Нааа!

Хрясь!

Содрогнувшись всем телом, Пол отстранился от меня и начал оседать, заваливаясь на бок… Упал на колени, потом опрокинулся на спину… и замер, с раскинутыми в стороны руками.

Над его распростертым телом, тяжело дыша и скаля зубы, нависала тетя Лена, сжимая в руках огромную и даже на вид тяжелую книгу с узорами для вязания на обложке.

* * *

— Эй! Ты живой там? Слышишь меня? Пол… Ну же, очнись…

Приятный женский голос настойчиво звал его за собой, помогая выкарабкаться из ставшего уже привычным кошмара, где восстают из братской могилы почерневшие тела убитых им мексиканцев и тусклыми, мертвыми голосами требуют отыграться.

Дернув веком, медленно он открыл один глаз и тут же скривился — в затылке тяжело пульсировало болью. Попытался дотянуться до раны и не смог — что-то держало его за запястье.

— Лапать… не будешь? — снова спросили его. Все тем же голосом, который он уже начал смутно узнавать.

Лапать? Кого лапать? И что это за акцент?

Поморгав, он сфокусировал зрение и увидел перед собой трех очаровательных блондинок в ярко-розовом халате. Расплываясь в воздухе, они протягивали ему сразу три кружки с изображенным на них странным животным — похожим на обезьяну, но с большими, как у слона, коричневыми ушами.

Он еще поморгал, и блондинок стало две, а потом и вовсе одна. Ушастых животных тоже на порядок уменьшилось, а от кружки донесся слабый аромат ромашкового чая.

— Ты кто?

Стоящая у блондинки за спиной совсем юная девушка — шатенка, с длинной, перекинутой через плечо косой — покрутила пальцем у виска и что-то быстро и испуганно проговорила на непонятной ему тарабарщине.

— Твою ж мать… — отчетливо произнесла первая, отстраняясь от него и отдавая кружку второй.

А вот это он понял. И блондинку тут же узнал, будто знакомое ругательство послужило триггером ускользающей памяти.

Россия. Ресторан. Машина. Шлюха, врезавшая коленом ему промеж ног.

— Веееера… — сосредоточено протянул он вслух, удивляясь металлическому вкусу во рту. Похоже, он укусил изнутри губу… Или разбил ее. Но как?..

И тут до него дошло. Она снова ударила его.

— Ах ты сука… — он рванулся вперед, схватить несносную за горло, и вновь упал на мягкое, прикованный к чему-то за обе руки.

Обе девушки с криками отпрянули, и немедленно, словно черт из табакерки, выскочила откуда-то красномордая тетка с большой чугунной сковородой в руке и, прищурившись, красноречиво помахала ею в воздухе.

Будто в ответ на этот жест, в затылке все снова взорвалось сильнейшей болью, и он позорно застонал.

— Не двигайся! — тут же перенастроившись, будто его слабость придала ей смелости, Вера придвинулась и аккуратно приподняла его голову. Приказав что-то младшей, вытащила из-под него завернутый в полотенце холодный пакет и сунула новый, еще более холодный.

— Если не будешь распускать руки, я тебя развяжу, — пообещала ему.

— Ты что, связала меня? — Пол нашел в себе силы и, морщась, осмотрел себя.

И действительно, его запястья были плотно перемотаны какими-то веревками, и привязаны — одно к железному изголовью кровати, на которую его уложили, другое к чему-то за пределами его видимости. Плотно привязаны, не высвободишься. Он усмехнулся.

— Нужна ты мне больно…

Она выгнула на него бровь.

— Не нужна? Вот и хорошо. Потому что я не проститутка. И если ты еще раз появишься на моем горизонте, я наберу вот этот номер и расскажу адвокатам твоей бывшей, как ты здесь за девочками ухлестываешь. Думаю, они найдут, как приспособить эту информацию к делу.

И она показала вытащенный из кармана его пиджака телефон с отображенной на экране копией бракоразводного письма, давно уже подписанного с его стороны. Письма, которое, как он очень сильно надеялся, будет подписано в ближайший месяц и Лесли Макгил — желательно без дополнительных условий, претензий и пары-тройки накинутых сверху миллионов.