Читать книгу - "Муза Диониса - Алиса Берг"

Анна с каким-то странным чувством вошла в банк. Ее не отпускало подсознательное ощущение, что она должна столкнуться тут с чем-то необычным, непривычным, характерным только для Миловидова. Но ничего выходящего за привычные представления тут не было; самый обычный банк, каких множество. И она далеко не впервые вторгается в подобное заведение в качестве следователя.

Во главе бригады из своих помощников она направилась к кабинету президента банка. И не без некоторого удовлетворения констатировала, что интуиция ее не подвела. Этот банк все же чем-то неуловимо отличается от других. Такой красиво обставленной приемной она еще нигде не видела. Человек, который занимался ее дизайном, обладал не просто безупречным вкусом, великолепным чувством стиля, но еще и богатой и необычной фантазией.

Несколько секунд Анна изумленно оглядывалась, и лишь затем обратила внимание на секретаршу.

– Я – старший следователь городской прокуратуры Анна Алабина. Хочу видеть исполняющего обязанности президента банка.

Девушка встрепенулась и встала из-за стола. И Анна в полной мере смогла оценить всю ее прелесть. Секретарша была счастливой обладательницей классической внешности модели: длинные стройные ноги, которые выглядывали из-под короткой юбки, тонкой талии и нежного овала не слишком умного, но зато безмерно симпатичного кукольного личика.

– Я сейчас доложу о вас, – поспешно сказала девушка.

Анне показалось, что она чем-то испугана.

– Доложите, – сказала она.

Девушка скрылась в кабинете. На его двери висела большая золотыми буквами надпись: Миловидов Владимир Эдуардович.

Вряд ли он сюда когда-нибудь вернется, – не без некоторой доли злорадства констатировала Анна.

Дверь отворилась, на пороге появилась модель-секретарша.

– Прошу вас, – пригласила она.

Кабинет потряс Анну своим изысканным вкусом.

Это было самое настоящее произведение искусства. И хотя она пришла не за этим, но не могла оторвать глаза от того, что ей сейчас открылось.

– Вам нравится? – услышала она женский голос. К ней приближалась дама лет тридцати пяти. Красиво и одновременно просто одетая, с тонким породистым лицом.

Следующая мысль, которая пришла Анне в голову, заставила ее покраснеть: спал ли с ней Миловидов? Ну, конечно же, спал, разве он мог пропустить такую изысканную даму? Говорил же Гурин, что он не пропустил в банке ни одной красивой женщины.

– Меня зовут Анна Марковна Алабина. Вот предписание прокурора о выемке из банка документов.

– Наверное, вам известно, как меня зовут. Поэтому я не стану представляться.

– Разумеется, Наталья Валерьевна. Я надеюсь на ваше содействие. Это поможет и вам, и нам сильно сэкономить время и нервы.

Райкова откровенно неприязненно посмотрела на Анну.

– Значит, это вы ведете его дело? – неожиданно спросила она.

– Вы имеете в виду дело Миловидова?

– Кого же еще?!

– Тогда я, – как можно спокойней попыталась ответить Анна. – Так как на счет выемки документов?

Райкова, даже не пытаясь скрыть раздражения, бросила ордер прокурора на стол.

– Из нашего банка уже вывезли несколько машин документов. Что вам еще надо?

– Сейчас объясню. Когда гражданин Миловидов появился в банке, он вскоре привел несколько важных клиентов, благодаря которым банку и удалось удержаться на плаву. Я бы хотела получить документы, касающиеся этих клиентов и операций по их счетам.

Дальнейшее поведение Райковой удивило Анну. Она вдруг села на стул. Вальяжно положила ногу на ногу и небрежно закурила, даже не предложив ей сигарету. Правда, Анна не курила, но в данном случае это было не важно. Она понимала, что со стороны этой изысканной женщины это был вызов. И этим он отнюдь не ограничится. Это только начало. Райкова пустила в сторону Анны густое облако дыма.

– В этой бумаге, – пренебрежительно произнесла она, кивая на предписание прокурора, – ничего не сказано, что именно я должна вам показать. Пожалуйста, вынимайте любые документы, никто вам не намерен мешать.

– Но никто не намерен мне помогать – я так вас поняла?

– Я не стану его топить. Понимаете? Не стану. Он спас наш банк.

Анна смотрела на женщину и готова была дать на отсечение руку, что спасение банка определяло ее поведение в самую последнюю очередь.