Читать книгу - "Конкурс песочных фигур - Татьяна Краснова"

– Я сегодня училка, – пояснила она. – Терпеть не могу пиджаки, но дресс-код, ничего не поделаешь. А детишки – в форме, такая школа строгая.

Самого Володю – все в тех же джинсах и простенькой серой курточке – нельзя было не узнать. А вот букет, который он достал из-за спины, оказался роскошным, вряд ли надранным в городском парке. Карина обрадовалась и на предложение пойти поужинать предложила лучше погулять:

– Я всю неделю просидела в духоте. А с такими розами хочется идти, идти – и чтобы все прохожие глядели!

И они медленно двинулись по Тверскому. Карина незаметно сняла с волос заколку и расстегнула пиджак, чтобы чуть-чуть изменить угрожающе официальный облик. Володя так легко согласился остаться без ужина, что ей только дома пришло в голову: а может, человек не ел весь день. Он же обмолвился, что приехал по делам, – а когда приезжаешь в Москву и дел больше одного, то оглянуться не успеваешь, как день пролетел, и ты голодный как бобик.

Поэтому, когда Володя приехал по делам в следующий раз, Карина от ужина уже не отказалась. Был только немного неприятный момент перед входом в ресторан – ей вдруг пришло в голову, что их не пустят из-за не совсем цивильной Володиной курточки, но все прошло спокойно. Володя был здесь как дома, показывал ей в меню, что нравится ему самому, и она решила, что здесь, наверное, работает кто-нибудь из его знакомых.

– И по Тверскому, если хочешь, погуляем.

Надо же, запомнил, что ей нравится!

Карина ощущала те же равновесие, уют и защищенность, как тогда, на Белой Горке. Значит, это не атмосфера чудесного источника и дома-корабля? Значит, это сам Володя?

В театре, куда они отправились в следующий раз, он был все в той же серой куртке, наверное любимой, и Карина уже не обращала на это внимания. Сейчас никто не расфуфыривается на спектакли, как на бал. А она, в отличие от многих женщин, не считала, что ее лучшее украшение – это мужчина, скорее наоборот. Собственное отражение в огромных театральных зеркалах было куда интереснее.

А в модном белогорском кафе «Три пескаря», где публика по вечерам как раз демонстрировала свои гардеробы, их и вовсе встретили как дорогих гостей – и хозяин, Аркадий Королев, муж Аниной кузины, и многочисленные Володины знакомые. Здороваясь, некоторые называли его по имени-отчеству – еще одна особенность мужчин постарше, – но не навязывались с разговорами, не пытались подсесть, а деликатно оставляли их в покое. А в этой харчевне и правда было так спокойно – музыка не била по ушам, мерцали зеленоватым светом большие аквариумы с молчаливыми обитателями, которые бесстрастно обозревали гостей. Три большие пираньи, нарядные рыбки-клоуны, пятнистая мурена, затаившаяся в обломках затонувшего корабля. Карина поинтересовалась у Аркадия, не их ли, выловив сачком, кладут на сковородку, – а тот загадочно отвечал, что это секрет заведения.

И она начала привыкать к Володиным звонкам и приглашениям – то на спектакль, то на книжную ярмарку, то просто поужинать среди недели. А планы на выходные Карина строила уже с учетом Володи из Белогорска – наверняка возникнет и предложит что-нибудь такое заманчивое, что не откажешься. Если же у Карины был свой вариант, он сразу соглашался, как тогда, с прогулкой по Тверскому. Это было так непривычно – Илья всегда плыл собственным курсом, и можно было к нему пристраиваться либо оставаться куковать в одиночестве, а для бывшего мужа собственные намерения вообще были священны. Выходные он проводил в пивной с дружбанами, и Карина, если присоединялась к ним, не столько пила пиво, сколько ела раков – и что тут такого? Она была своим парнем и долго этим гордилась.

И только теперь обнаружила, что к ее собственным желаниям, оказывается, никто никогда не прислушивался, кроме этого случайного Володи. И это было непривычно – так же как букет.

Володя неизменно появлялся с цветами.

Взбалмошный Илья о цветах вспоминал только Восьмого марта. Они с Кариной провели вместе меньше года – таким образом, ей был подарен один-единственный, уникальный букет.

Бывший муж заявил сразу после знакомства, что цветов дарить не будет. Он предыдущей девушке чуть ли не каждый день их дарил, а она вышла замуж за другого, да еще сказала презрительно: «Подумаешь, ты мне цветы таскал, а он мне дал все!» Поэтому он больше никому таскать цветы не будет. А вот шоколад может. Какое дело было Карине, черт возьми, до всяких бывших девушек! Но все это, в конечном счете, условности, и над этим можно было если не посмеяться, то поиронизировать. К тому же Карина любила шоколад.

А теперь вдруг оказалось, что она любит и цветы и рада их наполучать за все прошлое и настоящее. И чтобы весь Тверской бульвар это видел!

К концу теплого, головокружительного сентября Карина спохватилась и, хотя Володя не торопил события, решила осторожно прояснить, к чему все эти культпоходы, прогулки, обеды и ужины. До дома кавалер провожает – кстати, у него очень хороший БМВ – и любят же мужчины эти игрушки, лучше крутую тачку себе купит, чем приличные штаны! – а дальше не навязывается. Как в компьютерной игре – прошел очередной уровень, а на следующий почему-то не спешит. Конечно, это могут быть издержки воспитанности, все-таки в таком культурном доме вырос. Или ждет более удобного момента?

Володя неопределенно улыбнулся и пояснил, что друзья, коллеги, родственники – в общем, весь Белогорск – азартно желают вторично его женить и постоянно подсовывают разные кандидатуры. Это настоящая многолетняя осада, страшно оказаться в гостях или просто в компании – где бы он ни появился, начинают деятельно устраивать его судьбу.

– А теперь все отстали. Ты тогда была у меня дома, и одни это видели своими глазами, а остальные тут же узнали от них. И решили, что ты моя девушка. И оставили наконец в покое!

Последняя фраза была сказана так радостно, что Карина, которой до этого смутно казалось, что ей скармливают сказочку про белого бычка, тут же в нее поверила. Невестам, наверное, виднее, сколько там ему денег от папы осталось. Конечно, художники все больше нищие, особенно при жизни, живут на чердаках и пьют горькую. Но от Ани было известно, что Глеб Головин при жизни как раз преуспел, работал много и денежно – и портреты известных людей писал, всяких там сталеваров и героев соцтруда, и монументальной живописью увлекся, и на деревянную скульптуру для души его хватало. И от властей заказы получал, и на Западе прославился – в общем, швец, жнец, игрец. Должно быть, было что оставить единственному сыну… А уж то, что для Володи одного штампа в паспорте оказалось достаточно, тем более было понятно.

Что ж, если этот замечательный поклонник не собирается ее домогаться и надо всего лишь время от времени мелькать с ним на людях – почему бы, собственно, и нет? Она же так любит букеты, знаки внимания. И не сидеть же ей в четырех стенах, как старухе, рыдая по Илье! А с Володей так легко, а сама она ведь свой парень!– Ладно, я тебя прикрою! – со смехом пообещала она. – Мог бы и сразу сказать!

И Володя продолжал появляться по выходным и среди недели. Карина знала, что он работает в Белогорском НИИ – наверное, в Москву в командировки посылают. Подробнее спрашивать было неудобно – ведь она сама почти сразу пресекла любые разговоры о делах.