Читать книгу - "Некромант для изгоев - Ирина Камен"

меня, при всех? И не стыдится этого? Неужели, помимо Феи, тут есть еще люди, которые от меня не шарахаются? А мне начинает нравится это место, черт возьми! Не все считают меня монстром.

— Слабое место? Их несколько. Назову одно главное, - он пристально посмотрел на меня, - Вся твоя стратегия висит на одном допущении: что ты сможешь быстро и бесшумно убить Крикуна. А если нет? Если у него есть защита? Если ты промахнешься? Ты останешься один на один с Крикуном и толпой Щупальцевиков в узком коридоре, из которого не выберешься. Твой план не имеет запасного варианта на случай провала.

Я кивнула, молча принимая критику. Я и сама это понимала.

— Вы видите? Ее план это палка о двух концах. Высокий риск, высокий результат. Ваши безопасные тактики имеют низкий риск, но и шансов на успех ноль, против скоординированной атаки. Ее тактика может привести к победе, или к мгновенной смерти. На войне часто приходится делать такой выбор.

Он прошелся перед рядами

— Так что вы выбираете? Безопасную гибель в строю или рискованную попытку выжить в одиночку? - он грубо рассмеялся, - Запомните этот урок. Враг не будет играть по вашим правилам. И иногда, чтобы выжить, нужно быть готовым играть грязнее него. А теперь все ко мне, будем придумывать, как группе реализовать ее же тактику, но с подстраховкой.

Урок окончен, и многие вынесли для себя определенные выводы. Сегодня вечером нас ждет тренировка с ним, а пока он нам сказал, попробовать наладить связь с фамильяром, ведь оказывается, мы должны слышать друг друга в головах. Какое странное место.

 

Глава 5

Ириттель

 

Приказ Хопкинса был ясен: «Слейтесь с фамильяром в единое целое. Без ментальной связи вы - просто двое. А на войне двое уже толпа, а толпу легко перебить».

Я отвела Цербера, Тишь, Разум и Ярость к удаленному берегу реки, что протекала на территории академии. Здесь было тихо, лишь шелест листьев и плеск воды. Мои однокурсники с их волчатами и лисятами предпочли более оживленные

лужайки для налаживания контакта с фамильярами.

Я села на камень, положив свой черный меч рядом. Цербер улегся передо мной, и его три пары глаз были устремлены на меня. Мы смотрели друг на друга в полной тишине, я не знала, с чего начать. Как установить связь с существом, у которого три головы и, как я подозревала, три отдельных сознания?

Я закрыла глаза, как когда-то в тюремной камере, и попыталась услышать его. Не ушами, а разумом, как учил меня старик Алрик. Я протянула к фамильяру тончайшую нить своего сознания, не как приказ, а как приглашение.

И сначала в моей голове воцарился хаос...

“ЭТА ВОНЮЧАЯ РЕЧКА, ЭТИ КОМАРЫ, Я БЫ ИХ ВСЕХ... А ВОН ТА ПАРОЧКА С ТЕМ ГЛУПЫМ ГРИФОНОМ, СМОТРЯТ, КАК НА УРОДОВ, Я БЫ ИХ..."

Это был настолько яростный, нефильтрованный поток ненависти, что я чуть не отшатнулась. Это была Ярость. Ее мысли обжигали как кислота, она ненавидела все: солнце, траву, воздух и, особенно, каждое живое существо в радиусе мили.

И тут же, поверх этого гневного шипения прозвучал другой, спокойный и насмешливый голос, похожий на шелест шелка.

"Успокойся, сестренка! От твоей ярости вода в реке закипает. Посмотри, вон та белка на сосне, она явно строит коварные планы по захвату Академии. Мы должны быть настороже".

Это была Тишь. Ее ирония была столько же безграничной, сколь безгранична была злоба Ярости.

И тогда прозвучал третий голос. Низкий, размеренный, несущий в себе тяжесть веков и бездонное спокойствие: голос Разума.

"Забудьте о белке. Сконцентрируйтесь на нашей Госпоже, она пытается установить связь. Ваш лепет ее отвлекает".

В моей голове наступила мгновенная тишина. Я медленно открыла им себя. Не словами, а ощущениями. Холод камня в тюрьме, горечь несправедливости, жгучий гнев, который был мне и топливом, и тюрьмой. Я показала им себя. Всю.

Первой откликнулась Ярость:

"ДА! ЭТО... ЭТО ПРАВИЛЬНО! НЕНАВИСТЬ! ОНА ГОРИТ ТАК ЯРКО! МЫ СОЖЖЕМ ИХ ВСЕХ!"

Тишь ответила с легкой усмешкой:

"Интересный внутренний мир. Столько теней... Идеально, чтобы вздремнуть".

А Разум просто констатировал:

"Мы совпадаем. Твоя воля – наш закон. Твои враги – наша добыча. Мы – твой гнев, терпение и твоя стратегия. Мы – едины".

Я медленно открыла глаза, три пары глаз смотрели на меня с полным пониманием.

"Значит, вы всегда будете вот так? Все вместе?" - подумала я, направляя им мысль.

"Мы целое, - ответил Разум. - Ярость наш меч, Тишь наш щит, А я... я тот, кто решает, когда пускать в ход то или другое".

"А Я ТА, КТО ХОЧЕТ РВАТЬ И МЕТАТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС!" - проревела Ярость, смотря на пролетающую мимо птицу.

"Угомонись, дитя мое, - лениво пропела Тишь, - Птица слишком костлявая. Давай лучше представим, как тот самодовольный ледяной мальчик поскользнется и упадет, а мы сожрем его с потрохами?"

Она... Она говорит про Рейна? Я чуть не засмеялась с их настроя. Он пришелся мне по вкусу.

Впервые за долгие долгие годы я почувствовала, как уголки моих губ сами собой поползли вверх. Это было так приятно. Осознание того, что я нашла то, чего мне так не хватало все эти годы. Не рабскую преданность, а... семью. Странную, ужасающую, состоящую из трех голов семью, которая идеально дополняла мое искалеченное существо.

Я подняла руку и коснулась центральной головы, Разума.

"Добро пожаловать... домой".

"Мы всегда были здесь, - прозвучал в моей голове его спокойный ответ. - Мы просто ждали, когда ты будешь готова нас услышать".

А где-то на фоне Ярость уже составляла подробный план, как ночью подкараулить и напугать того второкурсника, что напал на меня в очереди. И что удивительно, Тишь с Разумом ее не останавливали.

Следующая пара была у Капитана Вэйланда. Если Хопкинс рассказывал про то, как выжить нам, то Вэйл будет вещать о том, как воевать плечом к плечу со своими фамильярами. Занятия проходили в огромном, продуваемом всеми ветрами зале с каменными стенами, испещренными зазубринами от тысяч тренировочных ударов. В воздухе витал запах пота, металла и пыли.

Я пришла одной из первых, предпочитая избегать толпы. Выбрав самый дальний угол у холодной стены, я прислонила к ней свой меч и уселась на скамью, закрыв глаза и погрузившись в тихий диалог со своим Цербером. Он дремал

у моих ног, все