Читать книгу - "Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина"

- Я смотрел только на... на... Тьфу на тебя! - он вскочил и хотел скрыться в своей комнате.

- Как хоть зовут-то ее? - крикнула в догонку я. - А то ее только "уважаемой" да "спасительницей" называли.

Отец замер в дверях.

- Это дикуши, которые вечно паникуют, так ее называют. - пояснил он. - Василеной звать знахарку.

Вытягивая информацию из папеньки, я, все-таки, сложила картинку жизни травницы.

Василена появилась в нашем селе лет восемь назад. Она вышла замуж за местного мужичка, который был у градоправителя Малых Колоколов на службе в армии города. В одном из походов, в которых сопровождали главу города, они и встретились. Три года назад она осталась вдовой с двумя детьми. Мужа ее порезал один из бандитов, что промышляли на дорогах разбоем.

Дети знахарки были похожи на нее саму. Что Марита шести лет, что Владимир трех лет, оба были зеленоглазыми и с темно-русыми волосами.

Все то время, что травница жила вдовой, мой папа помогал ее семье. В тайне от прежней Олены. Та ревновала и давила на отца слезами.

Странная реакция, конечно. Но не мне ее судить.

Ну, раз уж больше трех лет папа бегает к Василене на помощь по тяжелой мужской работе, то это не просто симпатия. Наверное. Возможно. Посмотрим, в общем.

Через пару дней отец отвел меня на ярмарку. Как раз пришло время для покупок и продаж всяких нужностей и ненужностей.

Именно за нашим селом есть замечательное место, где можно было расположить палатки, навесы и просто подъехать на телеге и торговать прямо с нее.

Отец рассказал, что торговцы съезжаются сюда со всех сел в округе, а покупатели приезжают даже из города.

Выйдя в люди, я рассматривала окружающих. Не то чтобы я людей не видела, но интересно же как одеваются в других селах, а также городские приезжие. Какие прически у девушек и женщин в возрасте и как ведут себя между собой и с продавцами я тоже не оставила без внимания.

Все оказалось просто. Обычный рынок под открытым небом и движуха здесь, как на простых торговых точках.

У всех женщин волосы были прибраны в прически. В основном, это были косы. У кого одна, у кого две, а кто-то изловчился и наплел из множества косиц что-то вроде башни.

Хорошо что я тоже косу заплела. Хоть не выделяюсь из толпы. Да и наряд на мне также в силе сельских дивчин.

Женская часть носила платья, сарафаны и юбки до пят. Все ткани темных, немарких оттенков. Были и светлые рубахи и блузки. Некоторые форсили с яркими аксессуарами. Например, вплетали в волосы яркие ленты, носили бусы из разных материалов, а на руках что-то типа фенечек. Но мой взгляд приковала вышивка на одеждах. Вот это то, что я сама смогу сделать!

Из предлагаемого продавцами меня больше интересовали одежда и обувь, а отца инструменты и изделия из дерева. Эдакая профдеформация.

Я честно разглядывала табуретки и рубанки вместе с папой. Но, видя мою скуку, он прогнал меня в ряд, как сам сказал, с тряпками. Уря!

Продавали все то же самое, что носили односельчане. Видимо, модный прогресс здесь не работает (а жаль, я бы привнесла что-нибудь из моего прошлого). Расцветки были разные, но "вырви глаз" отсутствовал как вид. Исключительно темные и пастельные цвета. У одного торговца увидела два платья оранжевого и красного цветов. Но ценник на них был такой, что я аж дар речи потеряла. Да за такие деньги можно коня хорошего приобрести! Также цена была выше, если на одежке была вышивка.

Что же касается мужского гардероба, то штаны и рубахи были простыми и довольно дешевыми. Расчет был прост - женщинам красоваться сам Бог велел, а мужики и так красивые.

Набросав в голове примерные способы шитья из имеющихся тканей дома, я уже хотела было идти в обратную сторону к отцу и табуреткам, но в меня врезался кто-то большой и жесткий.

- Нельзя ли поаккуратнее? - хмуро буркнула я, разочарованная ценами на пуговицы.

Мое плечо заныло от удара, а приятной внешности, высокий, крепкий светловолосый парень лет двадцати только ухмыльнулся.

- А я думал, что это ты на меня набросилась. - зыркнул на меня этот хмырь и заржал.

Я осмотрела его с головы до ног. Был бы хорош, если б не вид избалованного вседозволенностью пижона. Наглый вид его дополняла светло-серая рубашка на пуговицах, которые он расстегнул сверху наполовину. На ногах черные брюки на ремне и черные же начищенные сапоги. Блондинистые волосы зачесаны назад.

- Упитанный, а невоспитанный! - медленно проговорила я и, развернувшись, ушла куда и хотела.

Сзади раздался гогот торговцев.

- Эк тебя девка приложила-то...

- Ай, маладца!...

Этот хам что-то им ответил, но я уже не слышала. лишь заметила толпу девиц, которые хлопали ресницами на меня и мне за спину. На парня, видимо.

Вернувшись домой мы занялись делами. Корову мне отец не доверил, а вот овец наказал загнать во двор и курей закрыть. Вдобавок, я еще полила грядки.

В своей комнате я замерила свои параметры прорванным поясом, который использовала вместо сантиметровой ленты. На найденный в ящике стола лист желтой бумаги, записала грифелем краткие обозначения этих расчетов. Будем шить!

Забрала с чердака один отрез ткани, который показался мне не таким уж и дорогим. Вроде ситца, или очень на него похожее. Если напортачу, то не сильно жалко будет. У отца выпросила ножницы, а в бане взяла обмылок. Ну, понеслась!

Весь вечер я стригла, замеряла, рисовала и офигевала.

Не выдержав, папа, уже не в первый раз услышав в ответ "сейчас-сейчас" на вопрос об ужине, схватил меня поперек тушки и вынес на кухню. Я ошалело уставилась на него.

- Ты чего? - и глазами хлоп-хлоп.

- Олена, уже ночь на дворе. - он кивнул в сторону окна, за которым стемнело. - Я тебе сегодня свечку поставил на стол, но, если так и дальше будешь сидеть допоздна, то даже огарка не найдешь!

Ну засиделась маленько... Чего нервничать-то? Раньше я вообще по ночам всю работу делала. Никто не мешает. Только щелчки кнопок калькулятора. Бухучет обязывал нести работу на дом.

- Я, конечно, постараюсь, но ничего не обещаю. - я виновато вжала голову в плечи. - Увлеклась. На завтра осталось только прошить и края обработать. Хотя я бы сейчас...

- Сейчас ты сядешь есть, а потом спать идешь! - встал он в позу. - Иначе,