Читать книгу - "Солнце садится на Западе - Мари-Габриэль"

и солнце тоже сегодня проснулось рано, можно увидеть высокое, высокое синее небо, и частые следы пролетающих самолетов между облаков. Я люблю самолеты – для меня это как знак свободы. Летящий в небе самолет может рассказать столько историй. Столько счастливых ожиданий встреч, столько новых открытий, новых впечатлений. Да также много и расставаний. Но когда я вижу летящий высоко в небе самолет, мне не хочется грустить. А хочется только радоваться. Центр города тоже прекрасен утром. Когда улицы еще не гудят голосами туристов и покупателей торгового центра, можно увидеть и почувствовать Кембридж таким, каким он был столетия назад. Свет отражается в окнах, раскрашивает крыши. Старые колледжи как будто рассказывают истории тысяч людей, учившихся в их стенах. И в этот момент кажется, что происходит что-то важное. Здесь и сейчас. В этом сказочном месте. И с тобой. Потому что ты сейчас тоже тут. Ты сейчас часть, пусть и очень крохотная, но все же часть всего этого. Это как будто бы история творится прямо здесь и сейчас, и ты часть этой истории. Я любила гулять по городу. И чаще всего делала это одна.

В тот вечер я решила «сбежать» из дома под предлогом встречи с другом. В реальности встречи никакой не было.

И я шла, чуть дыша, по вечерним улицам, боясь нарушить тишину своим присутствием здесь. Как дикий зверек, уставший от громких звуков, я наслаждалась молчанием города, дарившим успокоение, утешение и уверенность в завтрашнем дне. Мне казалось теперь, что все кончится хорошо. И это грело меня. Пройдя центр, я спустилась к реке, спасаясь от толпы шумных студентов, стремившихся провести вечер пятницы как можно активнее.

Соседи в моем общежитии затеяли сегодня очередную вечеринку. Народ собирался пить, развлекаться и орать всю ночь. Обычный способ провести выходные в городе, где больший процент населения составляют люди от восемнадцати до двадцати пяти. Мне же совсем не хотелось этого. Я сознательно избегала людской компании. Я бежала от них. Пряталась. Они все были замечательными ребятами. Приятными и очень общительными. Но честно сказать, живя с мамой, под гнетом правил, порядков и запретов, я совсем не привыкла к близкому и долгому общению с большим количеством людей. Я была как волчонок, выросший в клетке в зоопарке. Знающий про существование других волков, но привыкший держаться особняком из-за неумения и не привычки близко контактировать с ними. Мне было комфортно одной. Кроме пары близких подруг в Москве у меня никого не было. А в последнее время я не общалась ни с кем вообще, кроме одной только подруги.

Вечер был теплый. Небо высокое, чистое и синее. Я шла по берегу Кема, наслаждаясь видом. Плавающие лодки – дома тянулись вдоль берега реки. В окнах некоторых из них уже горел свет. Пушистая разноцветная кошка, уютно свернувшись, спала на палубе, между расставленных тут же горшков с цветами. Многие, выращивали так же в горшках и какие-то овощи. Большие упитанные утки сновали меж лодками в надежде получить заветный, упавший в воду кусок. Вода в реке была мутная, дно илистое. Но это ничуть не убавляло романтики пейзажу. Мало кто ходил по этой стороне в такое время. Потому я так любила гулять вечером именно здесь. Иногда влюбленные парочки нарушали мой покой. Или какой-нибудь идущий из паба человек попадался мне на пути. Но не более того. Как правило, вечером река была тихой. Здесь можно было думать, думать и наблюдать. На противоположном берегу была жизнь. Там горели огнями бары и кафе. Я пыталась разглядеть сидящих там. Наблюдать за людьми с безопасного расстояния мне очень нравилось. Я думала, как они там сидят, разговаривают о чем-то. Есть ли среди них будущие великие ученые. Есть ли парочки?

Смотря на них, я конечно же думала о Джейке. С ним бы я пошла в такое место. И не чувствовала бы себя там не в своей тарелке. Рядом с ним я уверенна. Рядом с ним меня не мучает ничего. На уроках Джейк часто рассказывал о своей семье. О маме, папе, двоюродных братьях, других всевозможных родственниках. О том, как они общаются, проводят праздники вместе, что его мама любит готовить. «Как это – жить как они?» – думала я. Наверное, здорово, когда ты заботишься о ком-то, а кто-то заботится о тебе. Не делает вид, что заботится, а правда заботится по-настоящему. Их жизнь так прекрасно звучала из его уст. Он рассказывал все эти истории, а я завидовала. Мне хотелось быть частью их, частью его жизни, частью этого мира. А я пока не была. Ну ничего. Я обязательно буду. Обязательно! И от этих мыслей становилось так тепло, так спокойно и весело у меня на душе, что, казалось, даже фонарики, расставленные вдоль берега, подмигивали мне.

***

Время шло, лето убегало по секундам, как песчинки в песочных часах. Его оставалось мало. А Джейк, казалось, совсем перестал интересоваться мной. Мы редко общались. И виделись в основном в школе. Я переживала. Пролетали дни, часы, минуты, вернуть которые никак будет нельзя. Мои сумасшедшие планы о счастливой жизни с Джейком рушились, как карточный домик. Но мой разум, затуманенный чувством, не в состоянии был адекватно оценивать ситуацию. Я видела только надежду, цепляясь за малейшие мелочи, как за спасательный круг. Видя только цель, которой был он. Только спасение, которое он значил. Я старалась приободрить себя, как могла. Но ничего не помогало, не помогало совсем. Хотя я старалась изо всех сил. Очень старалась сделать каждую нашу встречу особенной. Но было сложно. Английский предательски подводил в самый нужный момент. Застенчивость не позволяла себя выразить.

Головокружения были мукой, от которой вообще было не ясно, как избавляться. И только рядом с Джейком голова не кружилась. Рядом с ним просто было спокойно. Колоссальные силы я вкладывала ежедневно в жалкие попытки своей социализации в студенческом обществе. Не понимающему, о чем идет речь, человеку этого не описать. Я была как русалочка. Андерсен про меня писал, точно. Каждый шаг через боль. Как по битому стеклу каждый раз. Голова кружится. И объяснить толком ничего не можешь (чертов английский!). Времени нету. Оно убегает, ускользает, как песок сквозь пальцы. А дурацкий, глупый принц тебя почти не видит и не понимает. И знаешь, что станешь ты пеной морской. Только даже это лучше, чем обратно… А он будет жить. Он будет счастлив. Пусть будет. Для несчастной русалочки достаточно просто хоть минуту рядом побыть. И даже это уже больше, чем счастье…

Постепенно, к концу лета, я с удивлением обнаружила, что у