Читать книгу - "Любовь и триумф - Патриция Хэган"

Тревис подошел к Валери и, подняв ее сверкающую на солнце вуаль, прошептал:

– Господи! Как ты прекрасна! Я обожаю тебя! – Он поцеловал свою невесту и, взяв за руку, повел к алтарю, расположенному здесь же, под открытым небом.

Джейд и Колт с улыбкой наблюдали за сыном, прекрасно понимая его возбужденное состояние; Курт и Кит переглядывались друг с другом, довольные всем происходящим. Мэрили не сводила взгляда со своих атласных туфелек, зная, что если она поднимет голову, то сразу же встретится с горящими глазами Рудольфа.

Плавно льющаяся музыка затихла, и на лужайке воцарилось полное молчание. Теперь пришло время священника. Он громким и торжественным голосом принял клятву в вечной любви и верности, и наконец Тревис снова поднял вуаль Валери и поцеловал уже свою законную жену.

Этот поцелуй вызвал бурю восторгов у гостей, ринувшихся поздравлять молодых. Неожиданно Мэрили почувствовала, что кто-то тянет ее за руку и, обернувшись, увидела Рудольфа.

– Ты еще прекраснее, чем невеста. – Он нежно обнял девушку и незаметно вывел ее из толпы гостей. – Ты знаешь, что я только и мечтаю, чтобы в один прекрасный день тоже назвать тебя своей невестой.

– Рудольф, не сейчас и не здесь. У нас будет время поговорить об этом позже.

– И еще о многом другом, – улыбнулся Рудольф. – Например, о том, когда же ты наконец переберешься в Цюрих. Или о том, когда мы сможем объявить о нашей помолвке. Если бы ты только знала, с каким волнением моя мать ожидает твоего приезда! Фактически и она, и Элеонора отправили меня сюда с одной лишь целью – чтобы я вернулся вместе с тобой.

– Я не могу сделать этого. По крайней мере сейчас. У меня и так голова идет кругом. Слишком уж о многом приходится думать.

– Я знаю, Мэрили, – мягко заговорил Рудольф, – ты сильно беспокоишься о своем отце! Но ведь одним беспокойством делу не поможешь… Неудивительно, что из России не доходят его письма – там сейчас страшный беспорядок, если…

– Если он только еще жив, – закончила за него Мэрили. – Но я не верю, что отец погиб, не могу поверить, Рудольф.

– Я знаю, знаю… – Он ласково взглянул на девушку. – Но давай рассуждать трезво. Большевики теснят Временное правительство Керенского, ситуация в России чревата невиданным доселе кровопролитием. Если твой отец еще жив – а я молю Бога, чтобы это было именно так, – он, как всякий благоразумный человек, уже наверняка покинул Россию… Послушай, скажи мне, – в голосе Рудольфа неожиданно послышались требовательные нотки, – что ты сама думаешь о Драгомире? Ведь Николай арестован, а ты говорила, что твой отец – его близкий друг. Не исключено, что и его постигла та же участь!

– Нет. Я говорила тебе, что дядя Колт имеет очень высокопоставленных друзей. Так вот, американское посольство в России сообщило им, что не имеет сведений об аресте моего отца. Однако им ничего не известно о его местонахождении… – Лицо Мэрили исказилось страданием, и она закрыла глаза. – Прости, Рудольф, мне очень тяжело говорить об этом! Тем более что сегодня такой счастливый день, и…

– Боже мой, прости меня, Мэрили! Я совсем не желал сделать тебе больно. У тебя новая прическа! – Рудольф решил переменить тему разговора.

– Нравится?

– Честно говоря, я предпочитаю, когда девушки носят длинные волосы. Твоя стрижка чересчур экстравагантна.

Мэрили почувствовала, что голос Рудольфа немного напрягся.

– Пора возвращаться к гостям… Все пьют шампанское, и мне тоже хочется немного.

Внезапно, подчиняясь внутреннему порыву, Рудольф развернул Мэрили лицом к себе и страстно прижался губами к ее губам.

– Лучше останемся здесь: твои губы пьянят сильнее любого шампанского.

Он попытался поцеловать ее снова, но Мэрили выскользнула из его объятий.

– Рудольф! – Ее голос звучал почти сердито. – Мне пора к гостям! Я обещаю тебе, что мы еще не раз встретимся и у нас будет достаточно времени поговорить и о Цюрихе, и обо всем остальном.

Мэрили отвернулась от растерявшегося Рудольфа и почти бегом побежала в сторону огромного натянутого тента, откуда слышался звон бокалов и веселый смех.

– Ты не сможешь убежать от меня, дорогая, – бросил ей вслед Рудольф. – Я знаю, что ты любишь меня, и ты тоже знаешь об этом ничуть не хуже, чем я. Разве это не правда?

С трудом сохраняя хладнокровие, она ускорила шаги.

«Правда!» – мрачно подумала Мэрили. Однако она не чувствовала, что настало время «открыть бутылку вина», как говорила Кит, сравнивая подлинную любовь с крепким напитком хорошей выдержки.

Ее собственного вина. Мэрили опасалась, что, пока это случится, вино успеет превратиться в уксус.